волки, пожирающие всё вокруг.
– Если немцы – это волки, значит, мы с тобой – бедные овечки?
– Получается, что так.
Женщина тяжело вздохнула и отвела дочь в последнюю, четвёртую комнату дома, служившую Серафиме мастерской, в которой она занималась портняжным делом, беря на дом в свободное от работы фабричной швеёй время заказы по пошиву женских платьев и мужских костюмов.
Варенька подошла к длинной вешалке и провела рукой по висящей на ней одежде, пока Серафима молча стояла у стола со швейной машинкой и крепко впивалась пальцами в изогнутую спинку стула. Наполненные отчаянием глаза женщины словно пытались прожечь дыру в резных ставнях, наглухо запертых на засов с обратной стороны окна. Единственный путь на летнюю кухню через курятник, незаметный от стоящих за калиткой мазанки солдат, был отрезан.
«Не отправь я дочь за мёдом, мы бы уже прятались в коровнике Мирославы», – корила себя мать, едва сдерживаясь, чтобы не запустить стулом в запертое ставнями окно.
– Нам нужно вернуться в молельную, – сказала девочке Серафима, взяв себя в руки. – Через окно молельной мы увидим возвращение немцев к грузовику и сможем тогда открыть дверь, чтобы добежать до кухни.
С этими словами женщина повернулась к Вареньке, взяла её за руку и отвела обратно в молельную комнату, где зажгла в алтарном подсвечнике новую свечу и прочла перед образами Спасителя и Богородицы молитву.
– Как увидишь солдат, идущих от крыльца к калитке, сразу зови меня, – наказала дочери мать. – Я буду смотреть за улицей из окна своей спальни.
– Только не закрывай дверь между комнатами, чтобы я могла тебя видеть, – попросила девочка.
– Хорошо, – погладила ребёнка по голове женщина, вышла из молельной и подошла к окну спальни, увидев через него распахнутую дверь соседского дома отставного комбрига Тараса Наумовича.
Улицу с немецкими солдатами и армейским грузовиком из своей спальни Серафима видеть не могла, обманув Вареньку, чтобы остаться в комнате одной. Женщина подошла к стоящему у занавешенного окна столу, развернула хлопчатобумажную ткань и с опаской коснулась пальцами холодной рукояти семизарядного револьвера системы «Наган».
Глава 3. Жертва
Ранним утром, за пару часов до этого, Тарас Наумович неожиданно возник на пороге летней кухни Серафимы. Хмурый вид командира кавалерийской бригады в отставке не предвещал ничего хорошего. Впрочем, ещё до его прихода женщина предчувствовала, что случится нечто дурное.
После отъезда супруга на фронт Серафиме часто снился сон, в котором она прогуливалась с мужем и дочерью по берегу местной реки. Пока женщина нежилась в тёплых лучах солнца, Андрей и Варенька запускали в небо воздушного змея в форме бабочки. Мужчина держал катушку парящего змея и разматывал верёвочный леер, прикреплённый к уздечке обтянутого парусом каркаса
