Бэлла, – начал я, – сэр – это не кличка и не имя, а почётное, уважительное именование мужчины. Девушка же видит, что мы с тобой не простая пара. Понимаешь?
Бэлла ничего не ответила. Видимо, я не совсем доходчиво объяснил значение слова «сэр». После непродолжительной паузы моя спутница спросила:
– Ну хорошо, ты у нас сэр, а кто же тогда я?
– Я приобнял подругу и ласково шепнул ей на ухо:
– А ты, моя любовь, леди. Леди Бэлла! Красиво звучит?
Я вспомнил, как мы с Колумбом путешествовали по миру. Он в салоне, а я в «подвале». Подвал – это образное название, на деле это грузовой отсек в самолёте. Представьте себе, люди летят в комфортабельных условиях, кушают всякие деликатесы, любуются облаками и земными пейзажами, а мы, как арестанты, летим в клетках. Ну где тут справедливость? Хотя это, конечно, прихоть авиакомпаний. Если бы не эти зубодробильные правила, многие хозяева летали бы со своими питомцами на руках. В самом деле, кому я могу сделать плохо? Я бы лёг на колени к хозяину и спокойно дремал весь полёт. Так нет же – полезай в погреб. Иногда я удивляюсь всяким дурацким правилам. Люди бывают к котам несправедливы. Это же надо, уравнять нас с грузом. Там всякие вещи лежат, кули, ящики, и мы – живые существа, почти что люди. Ведь дома нам уделяют максимум внимания. Не так ли? И я уверен, что и у пилотов, и у стюардесс, и даже у самого главного авиатора страны дома есть коты. Есть-то есть. А вот в полёте суют нас куда ни попадя. Обидно же…
Подоспел салат из креветок. Бэлла понюхала, сморщилась вся и отвернулась.
– Попробуй, – предложил я. – Это очень вкусно!
– Нет-нет, – замотала головой моя подруга. – Я такую гадость есть не стану.
– А ты пробовала когда-нибудь креветки? – слегка раздражённо спросил я, зная ответ наперёд.
– Нет, – сказала Бэлла, – и, надеюсь, никогда не попробую. Это же кошмар! Как такое можно есть?
Я нахмурился. Хотел сказать колкость, но сдержался – зачем портить отпуск?
– Зря! – буркнул я и принялся жевать деликатес.
Откровенно говоря, этих червяков я бы не назвал деликатесом. Уж лучше рыбки откушать. Часто вспоминаю, как меня потчевали в Кремле красной рыбой. Вот это объедение! Приятно вспомнить. Бэлла удивилась, что стюардесса назвала меня сэром. Эх, Бэлла-Бэлла, слышала бы ты, как ко мне обращались аборигены в Австралии! По сравнению с сэром, это как армейского генерала называть ефрейтором.
Командир воздушного судна объявил, что мы идём на посадку. А за иллюминатором полыхал закат. Пурпурное небо казалось сказочным и каким-то сюрреалистичным. Орнамент облаков украшал великолепную картину, словно написанную незабвенным Ван Гогом или Сальвадором Дали. А через полчаса мы уже шли по аэропорту. По Бэлле можно было сразу догадаться, что моя леди впервые находится в воздушной гавани. Она так неистово вертела мордочкой, разглядывая всякие приборы и приспособления, что я испугался, как бы она себе не открутила голову. Я-то привыкший ко всем этим прибамбасам, опытный путешественник.
До гостиницы мы добрались без происшествий,
