стал видеться нос, уши, а там и лапы с хвостом. И вот портрет пожилого кота Джо висел на мрачных небесах.
Отец Сью опешил, выронив фонарь на мягкий снег. «Прости меня, Джо», – заплакал взрослый мужчина, закрыв лицо холодными руками.
Джо так и не нашли, он бесследно ушел, но навсегда остался в сердцах любящей семьи. Он не оставил после себя коврик или игрушку. Он оставил три спасенные жизни. Коты тоже умеют любить.
Апельсин
Елизавета Костенко
Большой рыжий Апельсин перевернулся на другой бок и подставил мягкое брюхо солнышку в окне.
Это был красивый домашний кот, «наглая рыжая морда», любимец двух своих хозяек, мамы и дочки. Когда с решением завести котенка они пришли к знакомым с окотившейся кошкой, им под ноги выкатился маленький огненный колобок, очень похожий на яркий экзотический фрукт. Конечно, они выбрали именно его, и так и назвали – Апельсин. Дочка хозяйки тогда была еще детсадовской малышней, коверкала слова и превратила «Апельсин» в «Липесин». Только и это имя в частых ежедневных упоминаниях подсократилось, и стал кот Липой.
И вот этот взрослый уже пушистый красавец вальяжно растянулся на подоконнике. Рыжим у него было все – шерсть, нос, глаза, даже подушечки на лапах. А вот брови и усы, длинные антенны которых чутко реагировали на любое дуновение ветерка или запах, были белыми. Липа не был особенно игривым, мог, конечно, побегать за бумажкой на ниточке или красным огоньком фонарика-указки, но это было больше так, баловство, представление для хозяек. А их он обожал. Девочка уже подросла, ходила в школу, и Липка любил нежиться рядом с ней под настольной лампой, когда она делала уроки. Ее мама иногда подрабатывала дома, тогда мурлыка нагло усаживался на клавиатуру ноутбука, урчал и смотрел на экран. Только долго так посидеть ему не удавалось – старшая хозяйка, конечно, обязательно гладила и трепала за ушком, но потом твердо сдвигала «незваную рыжую тушку» в сторону.
Так они и жили втроем – мама, дочка и кот. А потом мама заболела. От нее стало пахнуть лекарствами, больницей. Иногда она пропадала на несколько дней, и девочка оставалась у бабушки, а кота кормила соседка. Липа очень скучал, волновался, грустил на окне в одиночестве. Через какое-то время мама появлялась дома, но почти постоянно лежала в кровати. Она очень похудела, куталась в теплую шаль, почти ничего не ела. Липа укладывался рядом с нею – в ногах, сбоку, к голове на подушку. Под шапочкой, которую хозяйка стала носить с недавних пор и дома, у нее появилась лысина. И кот усердно вылизывал ей макушку, если шапочка сбивалась набекрень. Она улыбалась бледными губами и тихонько его отстраняла: «Щекотно, Липка!». Особенно же кот старался лечь хозяйке на живот – именно там по его кошачьим ощущениям было самое горячее место. Именно там гнездилась болезнь. И он старался вылизать ее, вымурчать, выгнать своим кошачьим
