Ты меня поняла? – это уже приказ, а за невыполнение приказа на войне –смертная казнь. Даю тебе последний шанс, – поговори со своими девочками, объясни все, что я тебе сказал и очень постарайся уговорить их. Они же еще не жили!»
« Я вам уже сказала, господин офицер, – тихо проговорила Анна, – это мои дети, и я их хорошо знаю. Уговаривать и пугать их, – бесполезно, да я и не буду этого делать, чтобы не случилось!».
Гестаповец не стал больше дискутировать, зло крикнул что-то по-немецки, вошла та же молодая женщина, которая привела Анну к нему, он ей приказал привести в кабинет обоих девочек. Когда они вошли, он, с деланным сожалением произнес: «Скажете спасибо своей маме, за то, что она отправила вас в расстрельную яму!». Снова сказал что-то по-немецки, своей помощнице, та вывела Анну и девочек в коридор, перепоручила их двоим охранникам, и вернулась в кабинет начальника. Офицер уточнил: «Когда у нас очередная еврейская «зачистка» по Виннице?». «Послезавтра» – ответила помощница. «Возьми охрану и мою машину. Отвези эту маму с девочками в еврейское гетто. Предупреди от моего имени всех, чтобы их эти два дня никто не трогал, даже пальцем, а потом и тоже под твою личную ответственность, – проследи, чтобы они были ликвидированы с евреями вместе. Повторяю – убедись сама, что они ликвидированы и доложишь мне лично. Жалко их, уж больно материал качественный, но не наш. Запомни – это и есть настоящие Русские. Их не переубедишь и не купишь, можно только убить…. В нашей работе, это тоже надо иметь в виду. Таких в России много. Уважаю достойных противников, поэтому и делаю, иногда, для них, что могу…,но не больше. Надеюсь, ты меня поняла. Это – Приказ!».
Приказ был выполнен. В сентябре 1941 года в районе Винницы, были уничтожены многие тысячи евреев. Среди них, не случайно, а по целенаправленной злой воле, оказались и три украинки, – Анна Михайлюк, Надя Михайлюк и Оля Шумейко.
Глава третья
Утро занималось пасмурное. Дождя не было, но тучи плотно покрывали ближайшие горы и буквально стелились над крышами домов. Осень вступала в свои права. Кто-то громко постучал во входную дверь дома. Моника слышала, как встала и вышла к посетителям мама, о чем-то громко разговаривала с какими-то мужчинами, даже кричала. Потом все стихло. Мама зашла в дом и прошла в комнату Моники. « Вот так, дочка» – сказала она, – « в один момент, остались мы с тобой ни с чем, даже без собственного дома. Твой отец, этот австрийский подонок, уехавший месяц назад в Вену, якобы за запасными частями и красками, на самом деле – сбежал. Сбежал не только потому, что в Черновцы вошли советские войска, а скорее всего, сбежал от нас с тобой. Ну. –сбежал и сбежал, так нет же, оказывается, он еще раньше продал наш дом, вместе с мастерской и всем хозяйством, какому-то местному еврею и дал гарантию, что в течение трех месяцев, мы дом освободим и уберемся отсюда. Так вот, те три месяца прошли, и новый хозяин, пришел с оформленными бумагами, вселяться. Он не думал, что кто-то здесь будет и очень удивился, что мы здесь еще находимся.
