волосами в длинной объёмной тёмной юбке с мокрым подолом бредёт с полотняной сумкой, нет, лучше с плетёной корзинкой, в руках и высматривает коричневую бархатную обманку, обязательно расколотую.
Я посидела немного, пережидая лёгкую нервную дрожь. Всё-таки надо попроще ко всему относиться и придумывание страшилок оставить десятилетним девочкам.
Стало потихоньку смеркаться. Зажглись фонари, но ещё слабым неясным светом, один над моей головой. Бледно-голубого свет выхватывал только деревянный тротуар, устанавливая жёсткую тёмную непроницаемую стену чётко по контуру настила. Не видно ни кладбища, ни камней, никаких других «ужасов нашего городка»…
– Как вы думаете, что это за птички?, – спросил присевший рядом со мной пожилой мужчина с палочкой в классическом синем спортивном костюме, клетчатом пиджаке и клетчатой кепке в тон пиджаку. – На колибри похожи, смотрите, как крылышками мельтешат.
– Это не птички,– севшим от ужаса голосом, прохрипела я.– Это мышки летучие.
Накинув капюшон я в очень быстром темпе, который запрещала себе последние пять лет, ринулась вон из парка.
На набережной гуляли и вовсю развлекались люди всех возрастов. С разных сторон неслась музыка. Под ногами вертелись мелкие собачки, привезённые дамами и господами на отдых. Антон Павлович притомился бы, выбирая из всего разнообразия собачку для своего рассказа. Интересно, какая бы получилась история, если б вместо дамы с собачкой был бы господин с таксой, например.
Пахло несвежими пирогами, суррогатным кофе с молоком, сигаретным дымом. Иногда доходил резкий запах чьего-нибудь парфюма. Метров через пятьсот мне уже очень захотелось свежего воздуха, но каждый сантиметр парапета был плотно занят. Большинство людей, преимущественно вышедших подышать в одиночку, облокотившись на железные перила, смотрели на тёмное море или на гуляющую толпу. Громко, стараясь перекричать шум и музыку, говорили по телефону. Царящее на набережной общее оптимистичное настроение привело меня в чувство и я решилась спуститься на берег по ближайшему лестничному маршу.
Дышать и идти по пляжу было довольно легко. Вечерний влажный воздух сделал песок более плотным, чем днём, ноги совсем не проваливались. Море потихоньку начинало волноваться, кажется, начинался прилив. Потянул обычный для вечернего времени бриз. Рассеянный свет от фонарей набережной достигал и кромки воды, мягко освещая берег.
Большинство людей придерживалось края моря, не страшась замочить ноги в периодически набегающих волнах. Видимо, как и мне, им дискомфортно было приближаться к эстакаде набережной.
Высокие и частые углублённые арки, образуемые бетонными столбами эстакады, в дневное время создавали хорошую плотную тень. Но заходить под сень эстакады было неприятно. Очень часто там справляли естественные надобности и двуногие, и четвероногие отдыхающие. Обязательно кто-нибудь оставлял мусор.
Здесь,
