уже сидел на одном из них и внимательно расспрашивал задержанного о фамилии и месте прописки убежавшего второго злодея.
В другой раз два выходца из Средней Азии совершенно искренне пытались украсть невесту. Они нашли ту, которую считали невестой одного из них, в Москве, куда она сбежала от отсутствия равенства полов в родном ауле и своего жениха-маргинала. Пришли прямо в общежитие Пищевого института, где она проживала в свободное от учебы время. Забрали девушку. Угрожая расправой, морально парализовали живущих с ней студенток и женщину-консьержку. И как ни в чем не бывало сели с ней в метро, чтобы поехать на Казанский вокзал.
Вряд ли бы они смогли украсть девушку далеко. Но ей оттого, как долго протянут жених и друг жениха, было не легче. Родители увезли ее из аула в 15 лет. Она уже давно жила в Москве. Была гражданкой РФ и думала, что никогда уже не увидит этих людей. А они теперь сидели по бокам и крепко держали ее за руки. Более того, жених под рукой тыкал в нее ножом. Девушка поймала взгляд Никитина, и губы изобразили артикуляцию слова «помогите». Никитин оценил обстановку. Вполне здраво рассудил, что жизнь заложника выше геройства. Дождался, когда вагон остановится, двери откроются и пути бегства будут свободны. И заорал истошным воплем: «Милиция!»
Так истошно вопить «милиция» умели только милиционеры в середине 90-х. Возможно, жених был искренне влюблен и просто идиот. Любовь – сильное чувство, тупость – сильное качество. Но ничто не могло сопротивляться этому воплю. Жених и друг жениха выскочили из вагона, а девушка упала на руку спасителя, чем избавила Никитина от необходимости устраивать погоню, чего ему и самому не очень хотелось.
Их повязали в поезде уже в Казани, когда они обедали черствой лепешкой и луком.
Когда человеку достается столько возможностей проявить себя в борьбе с преступностью по дороге на работу, можно себе представить, сколько он делал всего на работе. Руководство это оценило и сделало его начальником уголовного розыска.
Никитин был отличный опер. И стал не менее отвратительным начальником. Он все забывал. Не в состоянии был нормально провести ни одного совещания. Все пытался сделать сам, что похвально, но не эффективно. Ну и самое неприятное, он совершенно не мог молчать при начальстве. От волнения его распирало, и он нес дикую чушь, абсолютно не предусмотренную его полномочиями. Поэтому Евсеев отправил его в отдел. Никто же не знал, что замминистром двигает исключительно ностальгия по уходящей эпохе и разговаривать он особо не собирался. Впрочем, Никитин почти обязательно должен был успеть удивить высокое начальство. Делов-то умеючи.
В рекреации становилось все оживленнее. Прибыли парни из второго отдела МУРа. Отдел по расследованию убийств. Сейчас эти отделы по всей стране на сленге стали «убойные». Это все питерские штучки. Убойный отдел, глухарь вместо висяка. Конечно, когда у кого-нибудь что-нибудь висит, неприятно, зато честно. Поребрик, булка, парадное, греча, кура – все это болота виноваты. Плохо влияют на пешеходов. Тогда
