Рэкетиры никому не нужны. Николай Гастелло
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Рэкетиры никому не нужны - Николай Гастелло страница 7
Вчера праздновали его подполковника. Две большие звезды Евсеев выпивал вместе с водкой. Выплевывал себе на погоны. Все как надо. Я ничего не видел, заехал на несколько минут. Поздравить. Он был уже почти готов. И поэтому сегодня так понимал мое состояние, думая, что я недостаточно бодр и измучен потому, что злоупотребил за его звезду. Самого Евсеева уже минут через 20 отправили домой на жене, которая предусмотрительно за ним заехала на семейной машине в этот не простой для него вечер.
Я положил на стол ключи от «шестерки». И сказал предельно нежалостливым голосом:
– А нет ли у тебя еще одного бутерброда? С чем-нибудь?
– Бутербродов нет. Чай, кофе хочешь?
– Хочу.
– Сейчас попросим девочек из отдела по несовершеннолетним. У них всегда есть печенье.
– Не надо печенья. Я после сладкого могу слона сожрать.
– Это да. Все детство нас пугали: не ешь сладкого, аппетит пропадет. А он пропадает от сковородки жареной картошки. Потерпи два часа и пойдем обедать в «Узбечку». Город по колено в крови. Видишь, суета какая.
– Вижу. Давай пока кофе. И я готов начинать допрашивать. Есть кого?
– Есть. Труп обнаружен гражданкой Забелиной. А она сообщила уже охраннику. Забелина – это…
– Я помню, кто это. Давай одного охранника.
Евсеев кивнул. Никто не хотел видеть Забелину.
Два ее сына лежали на кладбище рядом, прямо на центральной аллее. Она растила их одна. Возила в секцию бокса, чтобы без отца они могли вырасти мужчинами. Они и выросли. Борзые и храбрые. Стали основными в одной из московских группировок. Их могилы были врублены в асфальт в прошлом году. Старший был мой ровесник – когда его убили, ему было 23 года. А младшему было 21, он погиб через 4 месяца. Их так и похоронили рядышком. Были очень пышные похороны. Я хорошо представляю, как братва подходила к женщине, пацаны солидно произносили слова соболезнования, передавали деньги. Тащили десятками огромные венки. А потом мать осталась одна. Она ходила по району сгорбленная, как столетняя старуха. А было ей сорок пять лет. Но потом что-то с ней произошло. Она выпрямилась, надеюсь, от безумия, походка стала ровной, шаг – четким, движения – резкими.
С открытием кладбища она каждое утро приходила навестить своих сыновей. В любую погоду, в дождь или в снег, каждый день там убиралась. Потом садилась на лавочку и завтракала. Рассыпала остатки хлеба птичкам и шла на выход навстречу первым посетителям. Холодная, прямая, всегда в черном толстом платке.
Сегодня