другому, но это не значит, что я готов пойти на преступление.
– Я так не утверждаю, мне надо найти истину. Когда вы виделись последний раз?
– Три– четыре дня тому.
– Спасибо, господин Станкевич, если вы мне понадобитесь, я пришлю за вами.
– Да, да.
– Разрешите откланяться, – Путилин церемонно поклонился.
Иван Дмитриевич тяжело спускался по лестнице, помощник ждал внизу.
– Чем обрадуешь?
Помощник почесал затылок.
– Родные говорят, что весь день был с ними, никуда не отлучался, только…
– Что только?
– Муж сестры говорил, что с Брониславом у них вышел маленький конфуз. Молодой человек заперся в туалетной комнате и довольно много времени там провел.
– Это что—то.
– А у вас какие новости? – поинтересовался помощник.
– Странно то, что у столь ухоженного человека, следящего за своим гардеробом и своей внешностью, на нижней части домашних брюк пятна уличной грязи.
– Он? – поинтересовался собеседник.
– Может быть, может быть, пока не будем бросаться за ним, как гончие, но из виду не упустим. Пока найди—ка мне мальчишку– посыльного, хотя я думаю уже поздно.
– И мальчишку?
– Скорее всего, – невесело голос звучал Путилина, он надел шляпу, – найди.
Сам Иван Дмитриевич отправился с околоточным, вначале они осмотрели черную лестницу, потом прошлись по проходным дворами, было уже поздно, когда он вернулся к себе домой. Забылся сном только под утро, одолевали мысли.
Хотя, вроде бы, и не спал. Но вполне бодрый утром вошел в свой кабинет с большим портретом Государя на стене. Тревожно было на душе от предчувствия чего—то нехорошего, хотя столица всегда преподносит постоянные сюрпризы, вот снова в Парголове продолжаются злодеяния. Пора взяться всерьез за вновь образованную шайку. Обер—полицмейстер генерал—лейтенант Трепов учинил недавно нешуточный разнос, что не только кровь стыла, но и шкура задубела от обидных слов, а здесь новое убийство.
Дверь приоткрылась и в ней показалась голова помощника.
– Выдеру тебя когда—нибудь, – пробурчал Путилин, сознавая, что своего верного подчиненного не изменить, все равно стучать не будет.
– Иван Дмитрич, – голос дрогнул, – мальчонку нашли.
– И?
– Нашли в подвале.
– Горло?
– Да, – помощник понимал начальника с одного слова.
– Поехали.
Щуплый ребенок в поношенном кургузом пальтишке лежал в темном углу подвала, заваленного всяким ненужным жильцам хламом. Улыбка на лице была по—детски беззаботной, не предвещающей трагического конца, только остекленевшие глаза упрямо смотрели в низкий потолок. Горло перерезано чуть ли не до позвоночника молниеносным движением,
