всегда, с опросов, – пожал плечами Иван Дмитриевич.
– Так куда же направимся первым делом?
Путилин на миг задумался, рукой снял с плеча несуществующую пылинку.
– Где жила утопленница? При банях? Значит туда и поедем, начнем выяснять… – он посмотрел на небо, – хороша– то погодка, совсем не петербургская. Ни единого облачка, благодать, – причмокнул с последним словом. – Хотя, – Иван Дмитриевич провел рукою по щеке, – где ранее проживала наша утопленница?
– В доме артельщика Одинцова комнату делила с Суриной, – помощник порылся в карманах и достал маленькую книжицу для записей, полистал ее и, найдя нужную страницу, произнёс – да, верно, она проживала у артельщика Одинцова в Ждановском переулке с Аграфеной Суриной, двадцати двух лет.
– Аграфена говоришь? – Путилин задумался. – Вначале к ней, а мужа известили о смерти жены?
– Я просил до Вашего приезда не сообщать.
– Это верно.
Иван Дмитриевич замолчал, помощник стоял тихонько, казалось, что дышать стал тише, не тревожа мыслей начальника.
При доме артельщика, где ранее проживала утопленная женщина, была большая прачечная, где занимались глажкой белья и Аграфена, и Лукерья. Околоточный Григорьев уже ждал, прохаживаясь вдоль дома, как будто знал, что начальник сыска именно сюда приедет опрашивать соседей.
– Здравия желаю! – вытянулся во фрунт Степан Андреевич.
– Здравствуй, – произнёс Путилин.– Уже знаешь, что Емельянова была убита?
– Никак нет, – околоточный бросал удивленные взгляды то на Ивана Дмитриевича, то на его помощника.
– Теперь знаешь, – начальник сыска пошел вдоль дома, на шаг сзади тяжело ступал грузный околоточный. – Расскажи—ка мне про Лукерью.
– Лукерья, – Степан Андреевич кашлянул, – баба справная… была, разговаривала мало, все молчком, жила тихо с сестрою, с парнями не путалась, хотя из себя видная, на лицо красивая. Обвенчалась с Егором месяц тому, но вышла нехорошая история после их обручения, – Григорьев пожевал ус.
– Говори, не тяни.
– На следующий день после обручения к батюшке явилась Аграфена Сурина и заявила, что два года состоит в связи с Емельяновым и имеет препятствие ко вступлению его в брак с другой. Священник сразу оповестил Егора и сказал, что не будет совершать обряда, пока они с Аграфеной не придут к согласию. Жених пятидесятью рублями серебром, взятыми у приказчика Сазонова, откупился от Суриной.
– А дальше?
– Батюшка совершил обряд, через неделю Лукерья перешла жить к Егору, тот при банях Соловьёва в услужении, а ночью за сторожа, но последнее время Егор ходил очень уж недовольный – чем не знаю, в душу—то не влезешь.
– В трактиры он ходил?
– Нет, зелья не потреблял.
В большой комнате, куда они
