является первопричиной всего произошедшего, – и говорящий вскинул глаза вверх, сузив их на лице Кати. От такого взгляда ей вспомнилось, что она по-прежнему раздета донага, хотя виновнику ее конфузливого состояния, казалось, не было до сего факта абсолютно никакого дела.
На какой-то момент все вокруг замерло в молчании и невесомости. Не просто даже молчании, а вроде как в полнейшей тишине. Словно в комнате не было ничего. Нет, не так. Словно бы не было ничего вообще – и даже самой комнаты. Настолько стало тихо. В какой-то момент Кате показалось, что ее мысли звучат слишком громко, и что двое мужчин слышат их также четко, как она сама.
Впрочем, ее это не очень-то и волновало. Сейчас она не придавала особенного значения происходящему. Все было настолько смехотворно неправдоподобным, что не было смысла всерьез об этом размышлять.
– И что тогда с ней делать? – качнув головой в сторону Кати, спросил бородатый, будто речь шла не о живом человеке, а о вещи.
– Не знаю, – уклончиво ответил молодой, копаясь в бумагах на чужом столе. Арестантка поглядела в сторону старшего работника, но тому, очевидно, не казалось странным, что кто-то посторонний ведет раскопки на территории его рабочего места. «Наверное, у них общий кабинет» – подумала она и отпустила эту фразу восвояси, куда-то под потолок. Ничто не имело веса в данном случае, а особенно ее мысли были невесомы.
– Что выходит по Вердикту? – вновь задал вопрос бородач.
– Ей светит два дня голода и неделя курсов этики, – ответил молодой и поднял взгляд. – Человек, выносящий вердикт, узнав, что новая арестантка свела с ума нашего психографиста, поручил мне передать вам эту информацию. Однако, как вы знаете, это не в моей компетенции.
Спросивший не сказал больше ни слова. Его лицо не выдало никакой эмоции. Ему будто бы все равно было на ответ, а спросил он лишь потому только, что дар речи использовать хоть как-то и хоть где-то, но надо.
– Что ж, – снова обратился к заключенной молодой. – Мы будем заниматься вашим делом подробнее. Сами видели, что вы сотворили с нашим сотрудником, поэ…
– Но ведь в этом не моя вина! – не сдержалась Катя. Постепенно адаптируясь в этой безумной среде, она уже могла быстро реагировать на выносимые ей обвинения в различных нелепицах и даже вовремя вставлять свое слово.
– Вас никто не обвиняет, – словно прочитав ее мысли, спокойно парировал собеседник. – Просто как факт: по истечению недели, которую вы проведете здесь, в здании Корпорации, если мы не найдем никаких зацепок в представленном деле касательно секции сна вашего мозга, вы не выйдете отсюда.
– По какому…
– Вы не выйдете отсюда, – отрезал бородатый, медленно обходя свой стол и касаясь его поверхности лишь подушечками пальцев. – Покуда мы не разберемся с поставленной задачей, – его шаги эхом отдавались в ушах девушки, вторя стукам ее сердца. И слова его
