членом «Большого Символического Оркестра», который просуществовал ровно месяц и дал ровно два концерта: перед какими-то чудилами в городском аэроклубе и перед модным юношеством в «Молоке», оно же «Клуб у Фонтана» – молодёжном заведении в Чемпионской Деревне. Ни чудилам, ни модникам «Б. С. О.» был нафиг не интересен, спасибо что овощами не закидали, но в моих воспалённых глазах всё это почудилось Настоящим Возвращением Обратно На Рок-Сцену.
По большому счету, «Б. С. О.» был обречён с момента создания. Джон Велосипед писал грустные мягкие песенки, лучшие из которых трогали за душу, остальные же хотелось напевать, сложив губки бантиком. Его звуковой идеалом на тот момент была битловская песня «Fool On The Hill», и к этому идеалу он стремился самозабвенно, иногда – до глухариного тока. Бодров же, напротив, сочинял ехидные, быстрые, иногда глупые, но неизменно энергичные рок-н-роллы. Я же просто ничего не делал, так как басистом не был, строго говоря, никаким, да ещё и в армии дисквалифицировался, а казавшиеся всего два года назад столь крутыми три написанные мной для «Пекаря» песенки, в условиях внезапно наступившего на меня Нового Времени, оказались конкретным ужасом. Только три года спустя я одну из них – с неожиданным успехом – решился спеть.
Так что ни я, ни Бодров не удивились, когда Джон вдруг женился, перестал петь и вообще пропал с горизонта.
Было 19 мая 1987 года. Впоследствии мы эту дату канонизировали, так что я её точно знаю. Кинорежиссёр Матвей Скворцов в этот день снимал в Парке горького имени Отдыха финал фильма «Уйя-а», тот самый героический финал, с поющим вокалистом группы «Вино» Виталием Цзянем и орущими толпами. Съёмка назначена была на сумерки: кинорежиссёру нужен был «режим», когда солнце заходит, загораются огоньки, а на малочувствительной к свету отечественной киноплёнке эта сумеречная освещённость кажется глубокою ночью. Но толпы желавших приобщиться сползались в Парк горького имени Отдыха едва ли не с утра. По тем временам не нужно было рекламы, нужно было просто сказать кому надо сладкое слово «халява» и назвать адрес. Слово сказали, адрес назвали, день был тёплый, без дождя, и в парк горького имени Отдыха пришло сто тысяч человек модной прогрессивной молодёжи. Я не преувеличиваю. Сто тысяч человек.
Мы видели, как толпа модной прогрессивной молодёжи порвала, словно резинку от кальсон, мощный запор на стальных воротах Зелёного театра, и как ворота распахнулись, описав математически ровный полукруг оседлавшим их майором милиции, который безуспешно пытался отогнать от ворот толпу своим маломощным мегафоном и какой-то матерью. Нас внесло внутрь вместе с потоком модной прогрессивной молодёжи, и мы сели где-то в районе третьего яруса Зелёного театра. Тогда сквозь его скамейки ещё не росли берёзы и орешник.
Последовало длинное действо, концерт нескольких столичных групп – ждали сумерек, которые требовались для киносъёмки. Только когда начало темнеть, состоялись зафиксированные для истории как символ всего этого безумного
