Сарах не выдержала. Она позволила себе такую слабость в присутствии матери, пользуясь тем, что та не смотрит на нее.
Однако, спустя какое-то время, женщина все же открыла глаза и посмотрела на Абрама. На этот раз ее взгляд осмыслен и даже, как показалось Абраму, жесток и колюч.
– Подойди ко мне, – приказала она, и Абрам не посмел ослушаться. Он сделал несколько нерешительных шагов к постели больной и остановился.
– Не бойся меня, я не укушу тебя, даже если бы и очень хотела, – на сероватых тонких губах женщины появилось жалкое подобие улыбки, – видишь – слаба стала. Подойди же ближе, я хочу получше рассмотреть твое лицо. Боги свидетели – где-то я его уже видела!
Абрам сделал еще шаг.
– Не удивительно, мы с отцом жили в этой части города достаточно долго, пока… – Абрам вдруг остановился, пораженный сменившимся выражением лица женщины. Она смотрела на него во все глаза и что-то шептала так тихо, что ни Абрам, ни Сарах не могли различить слов.
– Как тебя зовут, юноша? – неожиданно осипшим голосом спросила она.
– Абрам мое имя, я сын Тераха, – едва справляясь с волнением ответил Абрам, – он уже жалел, что переступил порог этой хижины. Ему совсем не улыбалось разговаривать с полусумасшедшей старухой, даже, если ею была мать Сарах.
Женщина довольно долго молчала, не сводя немигающего взгляда с Абрама.
«Она верно ума лишилась, – с горечью подумал Абрам, – бедная Серах – жить с юродивой матерью и наблюдать каждый день за ее медленной смертью».
– Ты очень похож на своего отца, – произнесла своим обычным голосов женщина и тяжело вздохнув, отвернулась.
– Ты знаешь моего отца? – удивился Абрам.
– Я всегда знала о твоей способности вляпываться во всякие переделки, – уже не обращая внимания на гостя, сказала женщина, обращаясь к дочери, – но, даже никогда и подумать не могла, что среди всех кобелей славного города Ура ты выберешь собственного брата.
Услышав это, Сарах вскочила и, вероятно, очень больно ударилась затылком о потолочную перекладину. Абрам застыл в изумлении, переводя непонимающий взгляд с матери на дочь, негласно вопрошая: «Что значит сказанное? Шутка, или у твоей матери старческий маразм?». Но по всему было видно, что больная женщина не собиралась шутить.
– Мама, что ты вкладываешь в уши мои?! – растерянно спросила Сарах.
Видимо, довольная произведенным эффектом, женщина снова обернулась к Абраму:
– Не думай, что я лишилась разума перед смертью. Не слушай глупую болтовню Сарах. Она так и не научилась должным образом уважать собственную мать. Сарах действительно твоя сестра, поскольку дочь твоего отца. Насколько мне известно, став богатым, он остался такой же похотливой скотиной, каким был двадцать лет назад. Конечно, боги тогда лишили меня разума, потому, что я влюбилась в женатого мужчину. Терах
