стены работают над большими баулами с пиломатериалами, – будь я с ними, давно бы уже строил лестницы, осадные башни и тараны. Насколько я мог судить – ничего подобного. А как же вязание толстых снопов – фашин, как мы их называем, – как же саперные работы, скрежет лопат подрывников у самого основания стен? Где широкие крытые повозки с распорками для пороховых ям? Такое не спрячешь запросто. Опять-таки – не видать.
Они чего-то ждали. Чего-то или кого-то.
Впрочем, этого я не знал наверняка. Но я знал, что нужно делать дальше. Строго говоря, это не моя работа; но у меня было неприятное чувство, что делать ее буду я. Надежда, впрочем, умирает последней – может, все еще есть шанс переложить груз на плечи кому-то еще. То есть…
То есть – да поможет мне Бог – следующим делом придется идти на поклон лично к его императорскому величеству.
Клеменс IV, брат Непобедимого Солнца, регент Неба и Земли, Необоримый, Отец Своей Страны, Царь Царей, неважно. Он провел на троне семнадцать лет, что по меркам правящей верхушки очень даже недурно. В среднем двенадцати лет хватало за глаза, ну и всех тех, кто продержался несколько месяцев и кончил как голова на пике с прекрасным видом на Холмовую улицу, я попросту не считаю. К тому же он был рожден в пурпуре, что много значит для робуров. Практически невозможно предугадать, войдет ли человек, сидящий в Большом Кресле при вашей жизни, в историю как Великий, или Мудрый, или Жестокий, или Старый Скряга, или Безумный. Правящая верхушка хочет, чтобы вы верили, будто он никогда не ошибается и вы живете в наилучшем из времен, но ваши друзья на рынке или в «Собачьем дуэте» уверяют вас же, что император – полоумный выпивоха-извращенец и Империя катится в ад на садовой тележке; ну а то, что вы видите собственными глазами (сияющие новые храмы, могучие многочисленные армии, марширующие на Новый год и Вознесение, заросшие поля, голодающие дети на улице), почти наверняка является нетипичным или единичным случаем или исключением, подтверждающим правило. Если бы вы спросили меня, я бы сказал, что Клеменс хорош, но был бы еще лучше, если бы не промахивался так часто в выборе советников. Ну, я бы хотел верить в такое положение вещей. Хотя мне ли вообще о таком задумываться?
Некоторые факты легко доступны любому, кто умеет читать или слушать, как их ему зачитывают. Клеменсу было сорок шесть лет; у него было два сына, Аудакс и Робуртинус, девятнадцати и пятнадцати лет от роду соответственно, так что наследование престола в его случае было делом вполне решенным. Его супруга, Волумния Молосская – холодная дама, большую часть времени проводившая за молитвами, – была мертва уже десять лет; ходили слухи – как же без них? – о дипломатическом браке либо Клеменса лично, либо отпрыска Аудакса с одной из эхменских принцесс; их всего две: одной пятьдесят шесть, другой – двенадцать, но такие вещи никого не волнуют в кругах власти. Забавно, наверное, быть императором.
Мне нужно было позарез увидеть императора, объяснил я префекту Фаустину, чтобы прояснить ситуацию. Если я остался самым старшим военным офицером
