хотя, быть может, несколько угрюмо: продвижение Дерримена в сторону Энн, по-видимому, пришлось ему не по душе.
– Так это же дочка вдовы Гарленд! Ну конечно, это она! Вы меня помните? Я бывал здесь когда-то, Фестус Дерримен, из территориальной конницы.
Энн слегка присела.
– Я помню только, что вас зовут Фестус…
– Да-да, меня все знают… особенно теперь. – Он доверительно понизил голос. – Я вижу, ваши приятели обескуражены моим появлением: что-то примолкли. Я никак не намерен нарушать ваше веселье, однако часто замечаю, что все приходят в замешательство при моем появлении, особенно когда я в мундире.
– Вот как! Все приходят в замешательство?
– Да. Что-то во мне есть. – Он еще больше понизил голос, словно они с Энн знали друг друга чуть не с пеленок, хотя на самом деле он видел ее не больше двух-трех раз в жизни. – А вы как тут очутились? Мне это совсем не нравится, разрази меня гром! Такая приятная молодая леди – и в такой компании. Вам бы побывать на одной из наших вечеринок в Кастербридже или в Шоттсфорд-Форуме, где собираются йемены. И дамы, дамы бывают тоже! У нас; там все почтенные люди, все из хороших, солидных фамилий, многие даже землевладельцы, и все до единого имеют своих собственных коней, что этим мужланам, конечно, не по карману. – И он кивком указал на драгун.
– Тише, тише! Ведь это же все приятели и соседи мельника Лавде, а он наш большой друг… самый лучший наш друг! – с жаром проговорила Энн, краснея от возмущения при этих несправедливых и обидных для хозяина словах. – Как можно так говорить! Это неблагородно!
– Ха-ха! Вы оскорбились. Это зря, мой прекрасный ангел, моя прекрасная… как это говорится… прекрасная весталка. Хотел бы я видеть вас в своем доме – вот где бы вам был оказан должный прием! Но сейчас честь должна стоять на первом месте, галантность – на втором. О-ля-ля! Прошу прощения, моя прелесть, вы мне нравитесь! Может, я и роняю себя, ведь я как-никак землевладелец, но все равно вы мне нравитесь.
– Сэр, прошу вас, уймитесь, – в полном смущении и расстройстве проговорила Энн.
– Хорошо-хорошо. Ну, капрал Тьюлидж, как ваша голова? – вопросил Дерримен, направляясь в другой конец комнаты и предоставив Энн самой себе.
Компания снова мало-помалу развеселилась, и прошло немало времени, прежде чем сей хвастливый Руфус нашел в себе силы покинуть это приятное общество и доброе вино, хотя последним он уже успел основательно накачаться еще прежде, чем переступил порог. Местные жители знали этому молодчику цену, а солдаты из лагеря, сидевшие за столом, посасывали свои трубки, скрывая усмешку, и не без добродушной иронии подмигивали друг другу, и Джон Лавде не отставал от прочих. Однако и он, и его приятели были слишком хорошо воспитаны, чтобы обращать внимание на пространные излияния этого молодца, и охотно позволяли ему поучать их и давать им разнообразные советы по части жизни воина в походе и на бивуаке. Драгунам, казалось, было совершенно все равно, кто и что на этот счет думает, лишь бы им самим не докучали этими разговорами, и как ни странно, но военное искусство,
