христианина. При этом в обеих частях сновидения подчеркивается важность многолюдия паствы (толпы) в храме.
44 Таким образом, католическая церковь, при всей ее неоспоримой возвышенности, выступает как бы в паре со странной языческой точкой зрения, которая совершенно несовместима с фундаментальной установкой христианства. Причем фактическая их несовместимость не явлена в сновидении прямо. Она как бы замалчивается «радостной» обстановкой, в которой опасные противоречия затемняются и будто расплываются. Протестантское воззрение на индивидуальное взаимоотношение с Богом здесь поглощается массовой организацией и соответствующим ей коллективным религиозным чувством. Настоятельность упоминаний о толпе наряду с «насаждением» языческого идеала видятся любопытными параллелями к реальным событиям в нынешней Европе. Все дивятся языческим наклонностям в современной Германии, потому что никто не знает, как истолковать дионисийский опыт Ницше. Ницше – всего один из тысяч и миллионов немцев, еще не родившихся, в чьем бессознательном тевтонский кузен Диониса, а именно – Вотан – обрел бытие в годы Великой войны[30]. В сновидениях немцев, которых я лечил в ту пору, мне ясно открывалась грядущая вотановская революция, и в 1918 году я опубликовал статью, в которой указал на особого рода ход мысли, характерный для Германии[31]. Эти немцы, конечно, не изучали ницшевский текст «Так говорил Заратустра» и, безусловно, не были теми молодыми людьми, которые возродили языческие жертвоприношения овец, ничего не ведая об опыте Ницше[32]. Поэтому они называли своего бога Вотаном, а не Дионисом. В биографии Ницше найдутся неопровержимые доказательства того, что изначально он подразумевал под богом на самом деле Вотана, однако, будучи филологом и живя в семидесятых – восьмидесятых годах девятнадцатого столетия, называл его Дионисом. Если смотреть со сравнительной точки зрения, у этих богов и вправду немало общего.
45 В сновидении моего пациента не найти открытого возражения против коллективного чувства, массовой религии или язычества, за исключением реплики приятеля-протестанта, который, впрочем, быстро умолк. Наше внимание при этом привлекает любопытное обстоятельство, когда некая незнакомая женщина первоначально поддерживает славословие католицизму, а затем внезапно ударяется в слезы, говорит: «Тут ничего не осталось!» – и безвозвратно исчезает.
46 Кто эта женщина? Для сновидца это расплывчатая и неведомая личность, но, когда сон ему снился, он уже был хорошо с нею знаком – как с «неведомой дамой», которая часто появлялась в предшествующих сновидениях.
47 Поскольку эта фигура играет важную роль в мужских сновидениях, у нее имеется техническое обозначение – «Анима»[33], отсылающее к тому факту, что с незапамятных времен человек в мифах неизменно
Имеется в виду сопоставление Одина как божественного покровителя поэтов, провидцев и «одержимых творчеством», а также Мимира, Мудрого, с Дионисом и Силеном. Само слово «Один» родственно галльскому ονάτείς, ирландскому
«О значении бессознательного». –
См. мою статью «Вотан», а вотановские параллели у Ницше также обнаруживаются в стихотворении «Неведомому божеству» (1863–1864), в «Так говорил Заратустра» и в вотановском по духу сновидении 1859 года (см.:
См.: мои «Очерки по аналитической психологии», работу «Психологические типы» (48–49), а также статьи «Архетипы коллективного бессознательного» и «Об архетипах». –
