Середа, честь имею!
– Командор Копаныгин! – отрекомендовался Михаил.
– Кибернетист Нупуру, – представился Таппи.
– Так вы с корабля?! – обрадовался сухощавый, очень смуглый парень лет тридцати. – Он на орбите, да?
– Ага! – весело согласился Копаныгин.
– А скоро сядет?
– Скоро! И года не пройдет, как все его обломки выпадут вдоль экватора!
Лицо сухощавого вытянулось.
– Они и вас… тоже? – выговорил он.
Копаныгин хмуро кивнул.
– А как вы умудрились выжить?
– А мы вовремя умотали на острова! – воскликнула рыжая девушка с пронзительно-зелеными глазами.
Сухощавый вздохнул и протянул руку Виктору:
– Ксенолог Чак Кэссиди, по совместительству – начальник базы… Бывшей базы.
Виктор снял перчатку и пожал ему руку.
Монтировать временный лагерь закончили уже в темноте – две луны висели в черно-зеленом небе, и еще три десятка звездочек размытыми пятнышками света мерцали в зените, складываясь в незнакомые созвездия. Лагерь собирали из надувных куполов, которыми был набит отсек аварийного бота. Купола делались из силикета, не пропускавшего радиацию, и за их тонкими стенками можно было снять наконец чертовы скафандры и освободиться от автоном-комплектов.
Тишина над полем стояла полнейшая – ничего ползучего, летучего, бегучего не появлялось в окрестностях «космодрома». Таппи еще сыскал в себе силы поухаживать за шатенкой, космозоологом Васнецовой, которую он через пять минут после знакомства уже называл Дашенькой, а Виктор заполз в спальный отсек.
Было невыразимо приятно лежать на чистой простыне, глядеть сквозь гибкий иллюминатор в вогнутой стене на луны и чувствовать, как сон властно подчиняет себе твое тело, начинает путать мысли в голове, отдаляет негромкие голоса, доносящиеся из главного купола, и отвлекает от мыслей о случившемся. О войне…
Утро выдалось пасмурным. Садира висела над степью и заливала развалины и лагерь берилловым светом, выделяя лучами четкие круги и квадраты фундаментов, вытягивая за куполами длинные тени. Середа протер глаза, зевнул, перевел ленивый взгляд в сторону от светила, еще не жалящего зрение, на нижние иллюминаторы и сильно вздрогнул.
– Чего ты? – сонно проговорила Васнецова, прилегшая в том же отсеке.
– Посмотри! – произнес Виктор напряженным голосом и показал в иллюминатор на северо-восток, где моховища редели, почва истончалась, и степь растекалась пустыней. Над барханами, высоко в небе, выдувался гигантский полупрозрачный пузырь – радужный, нестойкий, зыбкий, все более мерцающий сиреневым. Загрохотал гром. Даша рывком села и кулачками протерла глаза.
– Что это?! – громко прошептала она.
Виктор искоса глянул на обнажившиеся груди и вскочил, заметался по отсеку в поисках одежды.
– Что-то новенькое… – проговорил он, облачившись за сорок пять секунд. – Ох, не нравится
