греческого купца, учившаяся в Великобритании…
На выходе из аэропорта он не стал заказывать такси – а вместе со всеми бедняками сел в долмуш, на нем и доехал до Стамбула. Там он пересел еще несколько раз, пока не оказался на площади Таксим – довольно убогом подражании европейским площадям. Она была известна лишь тем, что несколько лет назад снайперы-националисты открыли здесь огонь по митингу оппозиции.
Еще тут разворачивался трамвай, идущий по историческому центру.
Англичанин сделал вид, что рассматривает архитектуру – хотя и рассматривать тут особо нечего было, а через несколько минут его окликнули:
– Ахмади! Дружище, ты ли это?!
«Ахмади» был его оперативный позывной в Омане.
Они обнялись, поцеловались по-турецки – то есть просто соприкоснулись щеками. Встречавший его офицер был высокопоставленным сотрудником турецкой военной разведки. Одновременно он сообщал британцам новости из мрачного мира правофашистской диктатуры Эврена в обмен на паспорта и деньги на начало новой жизни в Англии, когда дела пойдут совсем плохо…
– Я. Кто же еще…
– А ты не изменился.
– Зато ты…
Турок хлопнул его по животу.
– Кто плохо кушает, тому доверять нельзя!
– Даже так…
– Пойдем, прогуляемся…
Они пошли вниз по проспекту Истикляль к Галатскому лицею. Тогда на этой улице еще не было так людно, и магазинов столько не было. Это была одна их визитных карточек бывшей турецкой столицы – самая европейская улица города. Турецкое выдавали только типичные для турков выдающиеся деревянные закрытые балкончики – они назывались киоски, турки в них любили отдыхать.
– Я встречаюсь с русскими. У тебя всё готово?
– Конечно, друг.
– Можешь проследить, только ради Бога не трогай.
– Сделаем…
– Что нового здесь?
– Ничего, – вздохнул турок, – знаешь, Турция – это страна, в которой за десять лет меняется всё, а за сто – ничего.
– Как твой сын?
– Хочет стать футболистом… вах… позор на мою голову…
– Пусть приезжает к нам. У нас есть футбольные академии.
– О чем ты говоришь, друг?! Я хочу чтобы мой сын пошел по моим стопам – а не пинал мяч.
– Аллаху виднее.
– Аллаху виднее, только чем я его так прогневал…
Они прошли мимо Галатского лицея – лучшей светской школы в Турции. Тут улица делала резкий поворот – и шла к Тунелю.
– Послушай, дружище. Ты помнишь, Кямрана?
– Да, разумеется.
– Как закончишь, загляни к нему. Я тебе покажу кое-что.
– Что именно?
– Допросы русских. Точнее, грузин. У нас сейчас
