Чтобы избежать унизительной процедуры, я взял отпуск за свой счет и тоже отправился в путь.
Только в другую сторону.
4.
Спал я урывками, то и дело проверяя будильник, и за пять минут до звонка выключил кнопку. Оделся, спустился к завтраку.
Задрапированный малиновым бархатом ресторан пустовал. На завтрак подали сардельку с луком и кетчуп цвета драпировки. Остывший кофе казался соленым.
Я ехал в аэропорт по залитым весенним солнцем улицам. По пустому шоссе. Аэропорт был маленьким и как две капли похожим на портовые кассы. Тот же неработающий газированный автомат; те же шторки на окнах; те же залы, разлинованные пыльными лучами.
В самолете я пил турецкое вино и смотрел на девушку. Она сидела впереди, и, когда нагибалась к сумке, на пояснице была видна татуировка в форме дракона. А дальше виднелась черная полоска белья. Рядом с девушкой сидел тучный одышливый тип. У него было пористое, словно сплющенное лицо; настоящая жаба. Откинув кресло, «жаба» быстро заснул. Во сне он завалился на девушку. Та оттолкнула его, но через несколько минут все повторилось.
Девушка пересела, татуировка и трусы исчезли. «Жаба» тут же проснулся, резко поднял спинку – и опрокинул мое вино. Пришлось вызывать стюардессу. Чтобы загладить неловкость, та пообещала турецкое шампанское из бизнес-класса.
Шампанское было теплым, но я все равно выпил. Выглянул в иллюминатор. Море кончилось, внизу протянулась желтая равнина. Вскоре замелькали крыши пригородных поселков, голубые линзы бассейнов. Мы подлетали к Стамбулу.
Перед посадкой пассажирам раздали анкеты. Речь шла об эпидемии. «Если вы заметили у пассажиров рейса симптомы атипичной пневмонии (кашель и насморк), пожалуйста, укажите, на каком месте они сидят», – просили в этой анкете. Подумав, я вписал в клеточку номер, где сидел толстяк-«Жаба».
5.
Я попал в Турцию по приглашению культурного фонда. Мы встретились в офисном центре где-то на «Новослободской». Стояла ранняя московская весна. Мы пили чай, и я, щурясь на солнце в окне, рассказывал о своих планах. Турки улыбались, переглядывались, а при слове «Синан» одобрительно кивали.
Обговорить детали решили через несколько дней, но звонка не последовало ни через две, ни через три недели. Я совсем уже было забыл о своем предприятии, как вдруг в мае мне пришло приглашение на встречу с президентом этого фонда. И я снова отправился на «Новослободскую».
Президент слушал меня с безразличным видом. Он смотрел то на мокрые ветки в окне, то на мобильный телефон, который вертел в руках. Когда я закончил, телефон зазвонил, и президент, не сводя глаз с веток, что-то буркнул в него. Встал, мы попрощались. А спустя неделю раздался звонок, и меня попросили заехать за билетами на Одессу, далее Стамбул.
Таким было мое пожелание относительно маршрута.
И вот
