что-то вкусненькое. Голод тут же проявил свою заинтересованность в еде.
Настя блаженно закатила глаза и с ужасом села в кресле, вспомнив:
– Там же Кирилл спит!
***
Кирилл через сон услышал приятное гудение кофеварки. По гостиной поплыл аромат заваренного напитка.
Он сладко потянулся, приподнялся и посмотрел через спинку дивана. Вот тут пришло разочарование. Это Татьяна Сергеевна? И чего ей в воскресенье дома не сидится? Выходной, дети уехали к отцу. Чего, спрашивается, ты пришла?
Он завалился обратно на диван и с головой накрылся пледом.
А он хотел увидеть Настю. В домашнем халате, шлепающую босыми ногами по прохладной плитке, заваривающую для них кофе, и чтобы на завтрак – жареная яичница с беконом и никаких овсяных каш.
Он под пледом стал одеваться.
– Ой! – услышала Татьяна Сергеевна его возню. – Кирилл, это ты что ли?
– Я. Доброе утро, Татьяна Сергеевна. – Быстро выглянул он из-за спинки дивана, надеясь, что она не захочет близкого приветствия. Настолько близкого, что заметит его вид.
– Ты чего? – из кухни спросила она. – У телевизора заснул что ли?
– Да. Допоздна смотрел и сам не заметил, как уснул.
– Вот, – задумалась Татьяна Сергеевна, – и я так же. Не поняла, как заснула. Вроде лестницу мыла. И заснула. Как так? Ничего не понимаю.
– Усталость.
– Может быть, – не ему, а себе ответила она и поинтересовалась, – а что смотрел?
– Футбол, конечно, – нагло врал Кирилл.
Футбол она обсуждать не могла, потому что ничего в нем не понимала, потому и расстроилась.
– А у вас, кажется, сегодня выходной? – напомнил мужчина.
– Выходной, – согласилась она. – Вот только дома мне не сидится. Я лучше сюда приду. Завтрак Настюше сделаю. И тебе тоже. А еще вещей много гладить надо. Вот я и решила сегодня сюда прийти. Кстати, ты мне тоже свои рубашки и пиджаки давай, чтобы я их в подобающий вид привела.
– А они у меня не в подобающем виде?
Она улыбнулась.
– Я ответственно заявляю, что буду смотреть за твоим видом и твоей одеждой.
– А я не против, – согласился он.
Она налила молоко в кастрюлю и поставила на газовую конфорку. Кирилл задумчиво наблюдал, как она помешивает, чтоб не пригорело, шкрябая ложкой по дну кастрюли.
– Иди, Кирилл, умывайся и приходи завтракать, я кашу овсяную приготовлю.
– Ой, нет, спасибо.
– Чего ты? Овсянку не хочешь?
– Я вообще каши не люблю.
– А что ты любишь? – она засыпала в кипящее молоко овсяных хлопьев и перемешала.
– Кофе и яичницу с беконом, – с грустью сказал он.
– Я сейчас приготовлю.
Он подошел к ней, заглянул в кастрюлю.
