навес, под которым встречал поезда Виктор Степанович. – А это что такое? Разве не здесь дежурный по станции встречает прибывающие составы?
– Я, конечно, извиняюсь, – подал голос Виктор Степанович, – Но это место для меня.
Ему ужасно не хотелось встревать в разговор двух офицеров, но, что поделать! До него так или иначе они бы добрались в своих поисках.
– А вы кто таков будете? – штабс-капитан наконец обратил внимание на невзрачного седого человека рядом с ними.
Виктор Степанович гордо выпрямился и отчеканил:
– Станцион… Тьфу ты! Дежурный по переезду, Виктор Степанович Анисимов!
– Поди ж ты! Так значит должность ваша при станции, а станции, говорите, нет! Признавайтесь, что с ней произошло? Партизаны?
– Какие еще партизаны? – простонал Виктор Степанович.
– Полноте, господин штабс-капитан, – рассмеялся поручик, – Партизаны унесли станцию? Или нет – разобрали на дрова?
– А это мы сейчас и узнаем! Извольте отвечать, господин дежурный!
– Я не дежурный, – попытался возразить Виктор Степанович.
Он вдруг почувствовал холод в оставленной без обуви ноге. Пропитавшая носок влага неприятно окутала ногу мокрым компрессом, отчего пятка уже стала деревянной, пальцы наполовину потеряли чувствительность. Он поджал ногу и провел ступней по второй, еще не замерзшей ноге.
Военный с подозрением осмотрел с ног до головы собеседника:
– Что происходит? Что у вас за вид? Вы находитесь при исполнении, подберитесь!
Виктор Степанович хотел сказать, что он не ожидал появление незапланированного поезда, потому и вышел, как по тревоге, но видно было, что собеседник понимать это не намерен – с таким видом назначают виноватых, а не выслушивают оправдания.
– Я не дежурный, – обреченно повторил Виктор Степанович.
– Да что вы заладили одно и то же! – штабс-капитан подошел ближе и втянул носом воздух, – Да вы пьяны, господин дежурный! Свинья!
Штабс-капитан коротким, хорошо поставленным ударом, сбил Виктора Степановича с ног.
– Как вам такое, поручик? В то время, когда солдаты проливают кровь за веру и отчество, этот недоумок позволяет себе быть пьяным на службе!
– Может быть и так, господин штабс-капитан, – возразил поручик. – Но если это не мешает выполнять свои должностные обязанности, то не вижу в этом ничего предосудительного!
– Я не пьян, – пробормотал Виктор Степанович, пытаясь встать на ноги, – А станции здесь отродясь не припомню.
– Вот видите, поручик, – вздохнул штабс-капитан, – А если мешают? – он дернул кобуру и в лоб Виктора Степановича уставился черный зрачок револьвера.
Никогда он так ясно не представлял себя на краю жизни. Этот усатый военный был весьма убедителен. Убедителен даже был не он сам, не взведённый курок револьвера и головки пуль, которые можно было различить в открытой части барабана, что явно говорило о полноценном боевом заряде.
