в женщин, а женщины – особенно молодые и красивые – в кошек. В то время и с кошками, и с женщинами обращались с опаской, так как убивший кошку мог, не подозревая об этом, убить женщину!
Поверье о мифической кошке Некомата гласило, что у нее был раздвоенный на конце или от самого корня хвост, который и считали вместилищем всех болезней. Из-за этого суеверия домашним кошкам начали купировать хвосты, чтобы защитить свой дом от напасти.
С той же целью японцы начали работу по выведению полностью бесхвостых кошек. Встречающиеся в некоторых пометах бесхвостые котята ценились особо.
В XVII столетии, точнее, в 1602 году, японский император издает декрет, который гласит, наконец, что представление о кошках как об убийцах (вампирах), вместилищах демона совершенно несправедливо. Декрет запрещал также держать кошек на поводках и цепочках.
Кто же убедил императора издать подобный декрет? Предположительно дело было так: император устроил в своем саду торжественный прием, на котором присутствовал представитель Китая. Этого мудрого дипломата удивил тот факт, что любимая кошка императора была постоянно на поводке. Китаец не постеснялся спросить об этом самого императора, заметив, что привязанная кошка не может ловить мышей. Император возразил, что эта кошка одним своим видом наводит ужас на грызунов. В это время жена императора внезапно уронила золотую сережку, и та закатилась в щель, а появившаяся откуда ни возьмись мышь потащила драгоценность в нору. Тогда сын императора порвал поводок. Кошка набросилась на мышь и спасла сережку.
Степень правдивости этой истории, ставшей впоследствии легендой, неизвестна. Наиболее вероятной можно считать версию о том, что грызуны к тому времени расплодились в таком количестве, что японцы просто вынуждены были отпустить кошек с поводков, чтобы животные могли беспрепятственно охотиться. Так назрела необходимость в императорском указе, защищающем кошек; он способствовал также размножению и распространению этих животных.
В фольклоре древних балто-славянских народов кот, как правило, играл двойственную роль. Он мог быть воплощением героя-змееборца, то есть представителем светлых, добрых сил, но в некоторых мифах древних балтов кот действует иногда и как противник героя – победителя змея. Именно в черного кота или кошку с красными глазами превращается главный враг бога Перкунаса – черт.
В латышской мифологии черный черт с коровьими ногами, пораженный громом-молнией, обращается в черного кота, который ищет прибежище и спасение возле человека.
В славянском фольклоре герой нередко превращается в кота, например Иван Попятов из белорусской сказки. Кот в славянских сказках порой предстает в виде страшного, зловещего «Котища-вытаращи глазища», намеревающегося съесть героя. Ученый кот, ходящий «по цепи кругом» из известной пушкинской сказки, – весьма милое и безобидное существо по сравнению с его фольклорным прототипом – чудовищным Котом-баюном, который
