Его это устраивает. Он ведь на семнадцать лет старше меня! Для него покой – прежде всего… Видно, перебесился!.. Сын Витя уже вырос – шестнадцать лет! Так что считаю себя свободной… и молодой! (Хихикает.) Вот и сегодня я на экскурсии… на Валааме… Хотя… Нет, больше врать не могу! Вечером, сегодня же, перееду к тебе!.. Возьму такси… С чемоданами… И насовсем!
Пётр радостно обнимает и целует Зину.
Пётр (восторженно). Ты… ты… мое счастье! (Заслышав шум спускаемого бачка, озабоченно.) Кажется, освободилось… Я сейчас!
Убегает в туалет. Пауза. Зина, закрыв лицо руками, тихо плачет.
Пётр (вернувшись). Ну, тихо, тихо… Эх, судьба! Везде одни неприятности… Хочешь, я тебе покажу мою пьесу о блокаде? «Сильнее хлеба» называется… Она почти автобиографическая, даже имена главных героев не менял… Думал, после XX съезда ее можно опубликовать, да не тут-то было! Вот, пришла рецензия. (Берет со стола листок и читает.) «Драма о ленинградской блокаде сейчас может заинтересовать редакцию журнала только в том случае, если произведение на историческом материале решает ту или другую современную проблему. К сожалению, автор увлекся отрицательными персонажами, и вещь не работает на сегодняшний день. Конечно, в дни осады встречались в Ленинграде такие типы, как спекулянт Аркадий Кириллович или аморальная продавщица Катька. Однако подобные „выродки“ не выступали на передний план, не они делали погоду, не они прославили город Ленина. Другое дело, если бы автор взял хотя бы персонаж, сходный с Катей, и раскрыл бы путь перековки пустой девчонки в условиях труда на оборону. Или сократил бы число отрицательных персонажей, а расширил бы образ Веры (она неплохо задумана). Сейчас же в пьесе много действующих лиц, но центрального героя нет. Идея вещи распылилась: не то Ильинишна, Вера и Николай Иванович – центральные герои, не то Аркадий Кириллович, Катька и Пётр (летчик, погулявший без Веры)? Словом, дрянные люди заслоняют хороших, а тем самым искажают правду о героях блокады. Автор, бесспорно, способный. Он умеет экономно, действенно обрисовать характеры персонажей, но он пока что не совсем ясно представил идею пьесы. Арест спекулянта и воровки – наиболее слабый вариант развития сюжета на материале героического города. Моральная победа важнее прихода милиционера в конце пьесы. Конец шаблонный, непродуманный. Для драмы важнее выделить один конфликт, одну сюжетную интригу, одну линию столкновения. Если автор хотел показать, что Николай Иванович, несмотря на голод, не расстается с книгами и картиной Васильева, то это исходит у него из любви к данным вещам. Когда ленинградцы спасали от пожара государственные ценности, „чужие вещи“ – в этом больше героизма, патриотизма. Словом, автору предстоит усилить идейную сторону произведения. В таком виде пьеса не может заинтересовать журнал. 10 января 1960 года. Г. Алёхин». Вот сука! Одно вранье им подавай!.. Сегодня воскресенье, время есть… Давай я тебе почитаю…
Зина,
