когда тверёзый…
– Чё за х @рня? Я по жизни умный, хоть и ра@пи@дяй, не спорю.
– Всё, всё, я не прав. На ум твой и надеюсь. Короче, ответь мне на простой с виду вопрос: «Сколько будет ноль плюс ноль?»
– Это всё, шо вы выучили за долгие годы мучебы своей в системе просвещения, сударь? Да с такими фишками и я могу в Японию на симпозиум ехать, как в анекдоте.
– Петрович, не пи_ сди, тебе не идет. Ты думаешь, что в сумме будет нуль?
– А ху ли ты, то ноль, то нуль, ты меня запутать хошь?
– Нет, конечно. Считай, что это одно и то же.
– Ок. Считать то я умею, как никак. Только не шути со мной.
– Я не шучу. Это числа, брат. С ними шутки плохи. Ты, может, думаешь, будет ноль, ну или нуль? В сумме. Но это, еще как посмотре-е-ть…
А Петрович мне:
«Но, да ну.
По утрам баранки гну.
Рот-то один, как глазенки ни разевай!
Не запряг, не понукай.
Рисуй улыбу во всю харю.
Ладно не тушуйся, да шучу я, па́ря.»
– Да, дорогой, это как посмотреть. Если эти нули – ноль заболевших и ноль умерших, то в сумме это будет сто миллионов счастливых людей, а то и побольше.
– Постой, погоди, «помедленнее, пожалуйста, я записываю». Что-то у тебя тут арихметика хромает?
– Здесь простая арифметика не справляется, когда речь идет о жизни и смерти, дорогой.
А есть люди, такие ловкачи, те что цифирки нам рисуют, да ничем не рискуют. А мы им верим, олухи.
– Та, кто же им верит? Не смеши мои боты «прощай молодость».
– Тем более или тем не менее. Вот спрошу попутно, если бы я тебе трижды пообещал дать трешку до получки и трижды соврал, ты бы…
– Ровно двадцать семь.
– То есть, поясни?
– Туповат ты братец. Трижды девять – двадцать семь.
– А, в этом смысле? Все равно не понял. Ведь должно быть девять? Ну да ладно, как говорил Гамлет.
– Я бы тебя уже после первого раза, «вот этими ворами и грабителями» отп@@дил, мама не горюй!
– Вот и пральна, я бы тоже… перестал с тобой общаться. А ты, оказывается, Шекспира тоже читал?
– Да боже ж мой. Как там у Ляксандра Сергеича? Мы все читали понемногу. Особенно когда запор. «Это ж глыба, матерый человечище». Так кажись в анекдоте? Кто ж его, Вильяма нашего, не читал? Или это про Льва Толстого?
– Ага, спроси лучше, кто его чита́л? И что еще за шуточки санфаянсовые, когда речь идет о великом барде эпохи… это… Возрождения? – спрашиваю его.
– Вот только целку из себя строить не надо, ладно? Ты еще в херрасмент поиграй в эпоху постмодурнизму. А? Как тебе? – выпалил Петрович, сидит, смотрит на меня ошалело и сам себе удивляется. Даже протрезвел, вроде как.
– Откуда ты слов таких понабрался? Ты же щас в ЖКХ подрабатываешь, да?
– Не подрабатываю, а работаю. Это вы, антиллигенты привыкли начальству
