её, пока ждал Серхио. Во-вторых, любая банальная занятость могла поспособствовать отвлечению моего члена от навязчивых мыслей.
– Я мечтаю сходить в душ, – пробормотала она, слабо трясясь от рыданий.
Непрошеные картинки её обнаженного и влажного тела как по заказу встали перед глазами.
Мать вашу, мне не выбраться живым из этой ситуации. Я бы мог предложить ей помочь в душе. Ну там спинку потереть, но я прекрасно понимал, что подобная помощь останется в моей больной голове.
– Иди, – прошептал я. – Я подержу его.
Селеста отстранилась и, задрав голову, вскинула на меня свои нереальные глаза.
– А что, если тебе вдруг надоест присматривать за ребёнком?
Её вопрос больно уколол. Разумеется, она ненавязчиво напомнила мне мои же слова, сказанные на той вечеринке, что мне надоела она и всё, что с ней связано. И кто бы мог обвинить её в нежелании доверять мне?
– Селеста, я, конечно, подонок, но не оставлю ребёнка одного, пока ты будешь занята собой.
– Ты уверен? Я, конечно, выработала навык мыться за две минуты, но всё же…
– Иди, – натянуто улыбнулся я. – Спокойно прими душ и никуда не торопись. Хоть я и не умею обращаться с детьми, но что-нибудь придумаю, если вдруг он снова решит устроить проверку моим барабанным перепонкам.
Она с нескрываемым сомнением покосилась на своего ребёнка, который увлечённо ощупывал мою толстовку. Затем снова посмотрела на меня. В её глазах что-то мелькнуло, что я не успел распознать. То ли вселенская грусть, то ли замешательство. С минуту она рассматривала меня с Такером на руках, нервно покусывая нижнюю губу, из-за чего та стала цвета малины. Наконец она кивнула и шагнула назад, продолжая смотреть на нас.
– Я быстро.
– Не торопись. Знаю, что ты мне не особо доверяешь, и у тебя есть все основания для этого, но я постараюсь не угробить твоего сына, пока ты принимаешь душ.
– Ты не обязан этого делать, – прошептала она, отведя взгляд.
– Я никуда не уйду, – пообещал я.
Прозвучало как-то слишком многообещающе, но чёрт…
Не уйду же я с её сыном, в конце-то концов.
На выходе из кухни она ещё раз оглянулась и могу покляться, что-то в её взгляде изменилось. Но я решил не придавать этому значения. Всё-таки мы давно не виделись, а расстались на плохой ноте, поэтому её меланхолия вполне могла отражать наше общее прошлое. Как только Селеста скрылась из виду, я посмотрел на Такера.
– Ну и чего ты учудил, парень? Зачем так маму расстраиваешь?
– Ба-па-ба-па, – ответил он на своём птичьем языке, тряся перед моим лицом сжатым кулачком. Губы невольно растянулись в улыбке.
– А ты и впрямь прикольный, когда не орёшь как потерпевший, – прокомментировал я, рассматривая его.
У меня собралась
