Но невыносимо не это, а – наблюдать за Ликой и содрогаться от мыслей о ее скорой судьбе.
Радостная София на одних носочках подбежала к электрическому стулу и принялась энергично хлопать в ладони. Улыбка при этом была у нее самая счастливая из всех, что я когда-либо видела. Может быть, в своем сумасшествии она нашла счастье?
– У вас есть пять минут, чтобы проголосовать. Анжелика была плохим человеком. Она убивала людей. Так давайте ее накажем! – София расставила руки в стороны, словно ожидая оваций за свою помпезную речь.
Все прожитые годы в тот момент показались сущим пустяком. Разве тому, кто живет полной жизнью, может быть достаточно? Я никогда не радовалась новому дню так, как это делала она. Не такой человек, как Анжелика, должен умереть. Это просто неправильно, но разве это кого-то интересовало?
Все почти синхронно начали голосовать, даже не задумываясь, что она на самом деле за человек.
Охранник схватил Лику за руку, но она сразу же вырвалась.
– Я пойду сама, – заявила подруга, уверенными шагами направляясь к не прекращающей улыбаться ведущей.
Когда после приглашающего жеста Софии Анжелика села на электрический стул, в ее глазах я заметила не только страх, но и облегчение. Интересно, испытала бы я такие же чувства, окажись тогда на ее месте? Жаль, мы этого уже никогда не узнаем.
Через несколько минут на этом свете Анжелику держало лишь одно: я отказывалась отдать против нее свой голос и искренне не понимала, зачем это сделали остальные.
– Переголосуйте! Сделайте ничью, тогда никакой казни не будет! – отчаянно вопила я на весь подвал.
– Заткнись, идиотка! – послышалось в ответ.
– Это наш шанс! – закричала какая-то женщина.
– Я не хочу тут умереть, – завыл кто-то совсем рядом.
– Ты что, еще не поняла? Мы все тут сдохнем! – это сказал мужчина, который проголосовал самый первый.
Анжелика подняла опущенную голову. И тогда я в последний раз вгляделась в ее живое лицо: выпученные, почти не покрытые веками, глаза и губы, двигающиеся так, словно она задыхается. Кончики ее пальцев беспомощно скользили по подлокотникам деревянного стула, то и дело сжимаясь в кулаки.
– Электрический стул идеально подходит для приведения в исполнение смертных приговоров, – решила поведать нам София.
Меня разозлил ее преподавательский тон, и я не смогла это проглотить, не смогла промолчать.
– Только у тебя нет никаких прав приговаривать кого-то к смерти! – испугавшись собственной дерзости, я хлопнула себя ладонью по губам.
София обернулась и взглянула на меня с язвительной ухмылкой.
– А у тебя есть?
Я вздрогнула. Всего несколько слов, но их достаточно, чтобы выдать мою роль и сделать следующей после Анжелики.
– Как и у остальных, отдавших свой голос против нее? – продолжила она, отводя от меня подозрения. – И, между прочим, это один
