от страха глаза. Он прижал меня к стене, навалившись всем телом, а его холодная, напоминающая мокрого слизняка, рука скользнула по животу.
– Пожалуйста, не надо, – заскулила я, умоляя его остановиться, но это не помогло.
Он расстегнул мои шорты и одним резким движением сбросил их на пол.
– А теперь ложись, – тихо велел он мне.
Не уверена, что плакала в тот момент, когда он припечатал меня щекой к земле и сел сверху, чтобы обездвижить. Но я хорошо помню, как заметила лежащий под рукой маленький прямоугольный ящик. Аккуратно сняв с него крышку, я взглянула на покоящийся внутри нож.
– Что ты там делаешь? – он снова дернул меня за волосы и продолжил возиться с одеждой.
Как только рядом с моим лицом упали его штаны, у меня потемнело в глазах. А уже в следующее мгновение я очнулась сидящей на трупе.
– В материалах дела указано, что вы не помните, как нанесли ему двадцать три ножевых ранения, – зачитывает детектив. – Правильно понимаю, что с тех пор ничего не изменилось?
– Если вы читали дело, то знаете, что я не могу этого помнить.
– Верно. Судебно-психиатрическая экспертиза подтвердила наличие у вас раздвоения личности, возникшего за несколько лет до игры. Полагаю, вы благодарны своему другу за то, что он дал показания в суде?
– А вас тоже насилуют друзья, детектив? – я опускаю руки под стол, чтобы никто из них не заметил, как сильно они дрожат от одного только упоминания этого человека.
– Тем не менее, если бы не его признание, присяжные бы никогда не поверили в теорию вашего адвоката о раздвоении личности.
– Теория? Пусть так, – я пожимаю плечами, – как это поможет текущему делу?
– Как, по-вашему, Аделина, это все совпадение? – уточняет младший следователь.
– Что именно?
– Смотрите сами: среди игроков оказывается ранее судимый насильник, ему достается роль любовника и в первую же игровую ночь он идет к девушке, подвергшейся изнасилованию в прошлом.
– Нам кажется, что в этой игре все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, – поясняет детектив. – Полицейские, расследовавшие это дело три года назад, пришли к тому же выводу, но не смогли связать всю информацию в единую картину. Потому что это просто невозможно без вас. Скажите честно, вы хотите помочь этим людям?
Я бросаю взгляд на трансляцию и вспоминаю, как тащила тело убитого мной мужчины в его кабинку. Никогда бы не подумала, что способна волочить по земле чей-то труп, словно мешок с картошкой.
– Я хотела, чтобы помогли мне. Чтобы кто-то вытащил меня из того подвала. Но никто не пришел, – впервые за все время допроса у меня по щеке скатывается слеза. – Никто не пришел.
4 глава
Иногда я не понимаю, какое из собственных решений вызывает у меня наибольшее чувство вины.
За несколько недель до выписки из психиатрической лечебницы мы с Евой, моим врачом, заговорили
