и даже радостно – у Наташки теперь есть племянница! Но вот то, что Малышев общается с мужем Киски, мне почему-то совершенно не понравилось. «Ты встречался с Борисом? Зачем?» – искренне удивилась я. «Это по работе» – как обычно, когда он не хотел вдаваться в детали, ответил Олег. Но я продолжала: «Послушай, ты можешь сколько угодно дразнить меня «разведчицей», на самом деле из всех ваших «шпионских» качеств я обладаю всего лишь одним, но очень важным – у меня отличная интуиция. И она подсказывает мне, что лучше нам обоим держаться подальше от этой парочки!». Тогда муж только посмеялся над моей, как он выразился, «немотивированной нервозностью беременной женщины», и больше мы к этому разговору не возвращались.
А вскоре мне стало не до Ремизовых: осенью я родила Катерину, и все силы нашей семьи были мобилизованы на то, чтобы помочь мне окончить институт с ребенком на руках. В роли папы Малышев проявил себя самым неожиданным образом: в наших с ним отношениях нежные чувства никогда не демонстрировались в открытую – все-таки мы знали друг друга с детства, а с дочкой Олег сюсюкал так, что я даже ругалась на него иногда совершенно всерьез, опасаясь, что он избалует ребенка. Он не спускал ее с рук, когда бывал дома, вставал к ней по ночам, как-то умудрялся доставать импортные детские вещи, игрушки, и даже купил для Катьки в валютном магазине непромокаемые трусики, в которые вкладывался марлевый подгузник, – «памперсов» у нас тогда еще не было. Я же толком не знала, где находится наша молочная кухня, и вообще, обеспечение семьи продовольствием полностью легло на плечи мужа.
Помогали и наши родители, особенно Елизавета Матвеевна. После смерти отца Олега она с трудом приходила в себя, и рождение внучки немало способствовало ее возвращению к нормальной жизни. Свекровь практически переехала к нам, во всяком случае, то, что мне не пришлось брать «академку» в моем автодорожном – ее заслуга. Моя же мама, с одной стороны, ревновала, с другой, статус бабушки ее абсолютно не привлекал. Во-первых, она действительно была еще довольно молодой для такого почетного звания, во-вторых, отец своим отношением всячески поддерживал в ней это самоощущение, а, самое главное, выглядела она потрясающе! Если можно представить себе Мерилин Монро в образе школьной учительницы, то не будет большим преувеличением сказать, что это вылитая мама. Всегда тщательно уложенные светлые локоны, строгая белая блузка, узкая юбка «французской» длины, то есть закрывающая колено, кожаный пояс, подчеркивающий талию, и … ярко-красная помада. Когда она входила в класс, все мальчишки готовы были выучить даже китайский, только бы заслужить ее похвалу. И она – бабушка? Малышев нашел довольно удачное решение проблемы: когда мы привезли Катерину на лето в Энск, где обе бабушки оказались рядом, Олег, держа Катьку на руках и поворачиваясь вместе с ней от одной бабушки к другой, приговаривал: «Это баба Лиза, а это…» – тут он на минуту запнулся, но тут же бодро продолжил – «…Лида». Так оно и повелось – баба Лиза и Лида.
Бабушки наперебой ухаживали
