конкурентом на мировом рынке и, сверх того, приобрела сильный, хотя ни в коем случае не сравнимый с английским, военно-морской флот, добавило направленной против рейха политике стимулов и аргументов.
Последовавшее в итоге противостояние в Первой мировой войне вынудило английский флот разделить с США первое место в мире по мощи военно-морских флотов. Да и в целом Британская империя не смогла после войны восстановить свое главенствующее положение в мире. Вопрос, неизменно актуальный к тому времени в 1937 году и буквально навязывавшийся еще раз ввиду впечатляющей демонстрации мощи, звучал так: применит ли Великобритания этот военный потенциал вновь для подавления сильнейшей в глазах англичан континентальной державы, то есть Германии? Движутся ли мысли английских имперских политиков опять в том же направлении, которое лорд Бальфур, лидер Консервативной партии, в 1910 году в разговоре с американским послом в Лондоне Генри Уайтом охарактеризовал в следующих выражениях:
«Мы, возможно, сваляем дурака, если не найдем повода объявить Германии войну прежде, чем она построит слишком много кораблей и заберет нашу торговлю». На это Генри Уайт ответил: «В частной жизни Вы добросердечный человек. Как это вяжется с тем, что в политике Вы можете размышлять о таких жутких вещах, как спровоцировать войну с безобидной нацией, имеющей столько же прав обладать флотом, сколько и Вы? Если Вы хотите конкурировать с немецкой торговлей, работайте упорней». Бальфур ответил: «Это означало бы, что мы должны понизить наш стандарт жизни. Возможно, война была бы для нас проще». На это Уайт: «Я в ужасе от того, что, как нарочно, Вы можете выдвигать подобные принципы!» В конце еще раз Бальфур: «Является ли это вопросом права или беззакония? Возможно, это лишь вопрос сохранения нашего господства»[139].
Но вернемся в Спитхед. Корабли стояли на якоре в четыре ряда, последний ряд был отдан иностранным судам. На нашем прогулочном пароходе отставной британский морской офицер, вооруженный громкоговорителем, рассказывал о кораблях, которые мы проезжали. Во главе «Navy» находился линкор «Warspite», в то время сильнейший в мире линейный корабль. В ряду иностранных кораблей с некоторым злорадством были поставлены бок о бок немецкий и советский корабли, несомненно, ироническая задумка устроителей. Два года спустя, когда отец заключил в Москве германо-русский пакт, отсюда вышла ирония наоборот.
Парадное построение кораблей было к тому времени уже завершено и король с королевой уже осмотрели подготовленные к параду суда, стоявшие на якоре, так что матросы радостно махали нам в знак приветствия. Лишь на русском корабле матросы, уставившись на нас неподвижным взором, проигнорировали наше приветствие. Это побудило нашего комментатора обронить ироническое замечание: команда, вероятно, в этот момент занята выборами капитана на следующую
Сообщено американским генералом Альбертом Ведемайером: Wedemeyer Reports! New York 1958, со ссылкой на Nevins, Allan: Henry White, Thirty Years of American Diplomacy, New York 1930.
