вопрос, и мгновенно (сказалось воспитание) вскочил на ноги. Виола подошла ближе, недоверчиво рассматривая мужчину.
– Вы – Одаренный? – напрямик спросила она. Вопрос был задан таким строгим тоном, что Дайон невольно улыбнулся.
– Да, но я не представляю опасности.
– Почему же? – Виола остановилась перед ним, зачем-то сцепив руки за спиной.
– Я почти не умею пользоваться магией.
– Тем не менее вы выбрались из камеры!
– Считайте это жестом отчаяния. Когда люди волнуются, они совершают то, что в обычной жизни им не под силу.
– Вы были в таком отчаянии, что смогли выйти, но… тогда почему остались в лагере? – Виола внимательно всматривалась в лицо мужчины.
Он вздохнул:
– Во-первых, меня остановят часовые. А во-вторых, я не желаю бежать, только предупредить.
– Предупредить? О чем?
Дайон задумчиво посмотрел на стоящую перед ним девушку. Сколько ей лет? Шестнадцать? Семнадцать? Имеет ли он моральное право втягивать ее в дела войны? Где-то за спиной звякнуло оружие, напоминая, что они находятся в военном лагере, и эта девочка, как и его сестра, давно уже во все втянута.
– Карета с герцогом – ловушка, – коротко сообщил Дайон и сразу ухватил Виолу за руку. – Вы куда?
– Предупредить!
– В этом нет нужды. Я отправил Мэтью с посланием к Ферранту.
– Вы его знаете? – глаза девушки округлились от изумления.
– Кого? Мэтью? Разумеется.
– Ферранта Руажа, глупец! – Виола даже притопнула от негодования.
– Лично – нет, – спохватился герцог, мысленно ругая себя за оплошность. Не стоило называть старшего агента по имени. – Но наслышан о нем.
– И думаете, он поверит незнакомцу?
– Вряд ли, но получив предостережение, он предпочтет проверить сведения еще раз. Руаж умен и осторожен. Он не станет рисковать людьми понапрасну.
– Но нам-то что делать?
Дайон виновато моргнул:
– Только одно – ждать.
Он предложил девушке сесть у дерева и устроился рядом. Если в глубине души герцог думал, что в компании Виолы время будет идти быстрее, то ошибся. Казалось, оно вообще остановилось. Безмятежная тишина леса действовала на нервы хуже любого грохота. Они оба то и дело прислушивались, не возвращается ли отряд, но вокруг ничего не менялось.
Виола не выдержала первой.
– Если вы солгали, никогда не прощу.
Она упрямо сжала губы.
– Меня? – не столько спросил, сколько констатировал Дайон, но получил неожиданный ответ:
– В первую очередь себя.
– Себя-то за что? – изумился герцог.
– Я не присоединилась к своим товарищам, не рассказала им все, что знаю, не рискнула жизнью вместе с ними. Вместо этого бесцельно сижу и жду. Потому что поверила чужому человеку, хотя отлично понимала, что его
