style="font-size:15px;"> От возбуждения я подпрыгнула, нетерпеливо потирая руки, и побежала за Коулом. Выхватив из рук проходящего мимо стажера толстую папку, он пролистал ее до нужной страницы и завернул в служебный коридор.
– Это допросная комната. Вчера Сэму дали новое расследование, раз уж с жертвоприношениями мы в тупике. Подозрение в предумышленном убийстве, – Коул потряс папкой у меня перед носом. – Ганс Хармонд. Непримечательный старьевщик, ремонтирует антиквариат. Соседи пожаловались на шум, доносящийся из его дома, а когда полиция приехала, жена Ганса была уже мертва. Она упала с крыши, сломала спину и скончалась до приезда «Скорой». Старые добрые бытовые убийства на почве семейных скандалов! Что бодрит с утра лучше?
– Кофе, – мрачно ответила я, когда Коул открыл служебной картой магнитный замок на двери. – Однозначно кофе бодрит лучше.
Коул явно был со мной не согласен. Он пропустил меня вперед, и мы очутились в небольшом отсеке, застекленном со всех сторон, со множеством мониторов. За ними развалился полицейский, уминая сдобную выпечку.
– Привет, Ричи, – бросил ему Коул бодро. – Мы зашли посмотреть, ты не против?
Полицейский пожал плечами и откатился на стуле к другой панели, предоставляя нам возможность подойти поближе к стеклу. За ним, среди четырех выбеленных стен, стоял лишь стол и два стула. Напротив друг друга сидели двое – Сэм в зеленом свитере, снова забывший об утреннем бритье, и рослый мужчина со светлыми волосами, как пшеница, и голубыми глазами, как небо над ее полями.
Я смотрела на подозреваемого и чувствовала то, что не поддавалось логике и рациональному объяснению, – первобытный ужас, кричащий спрятаться. Что-то дикое и древнее, как сам инстинкт самосохранения, срабатывающий перед оскаленной пастью хищника. Впрочем, мужчина и внешне походил на зверя: массивная челюсть, объятая густой растительностью, сведенные вместе брови, грузное тело. Однако взгляд его был абсолютным контрастом – широко распахнутый и невинный, помутневший от слез, склеивших длинные ресницы.
– Я бы никогда не убил свою жену, – глухо произнес он, и Сэм сделал еще одну пометку в блокноте. – Мы поженились еще в колледже. Я любил Анну!
– Несомненно, мистер Хармонд, – равнодушно отозвался Сэм, поглядывая на папку, раскрытую перед мужчиной. – Должно быть, вы еще и счастливы вместе были?
– Разумеется!
– Я, конечно, не гуру отношений, но одно знаю точно: женщины не режут себя от счастья, – отчеканил Сэм, и я приблизилась к стеклу, разглядев на одной из фотографий перед подозреваемым изображение женских запястий, покрытых старыми бледными шрамами. – И часто она пыталась покончить с собой?
Ганс со свистом вздохнул.
– У нее была затяжная депрессия на фоне автокатастрофы, в которой погибли ее братья, но это было много лет назад. Анна наблюдалась у психиатра. Думаю, у нее случилось обострение… Не знаю, как я не заметил этого сразу.
– Ясно, – Сэм со скрипом отодвинул металлический стул и
