он опять провел ночь не в своей каюте. Правда, этим он обязан своему другу, который задержал его в кают-компании после ужина, предложив допить ром.
Фрэнсис тяжело вздохнул и поморщился от нестерпимой головной боли. Проклятие, голова трещала от ночного кутежа. Он взял со стола графин с водой и, наклонившись, вылил его содержимое себе на голову. Прохладная вода освежила его, однако головная боль не прошла.
Тут до него донеслось:
– Боюсь, Фрэнсис, ты стал жертвой собственного рома. Ведь эту дрянь ты подсунул доверчивым испанцам в порту.
Купец повернул голову и увидел, что Альберт Крэнфилд в бодром настроении стоит сзади и с улыбкой взирает на его мучения.
– Дьявольщина! – выругался Фрэнсис. – Это был вовсе не тот ром, а настоящий, припрятанный для редких случаев. Он выдержал приличный срок.
– Ясно, – кивнул Альберт. – Значит, тебе противопоказаны крепкие напитки. Интересно, отчего ты вчера так надрался? Скажи честно, мой друг, не из-за испанки ли? Что она сказала тебе?
– Нет, конечно, – буркнул Фрэнсис, выпрямляясь за столом. – Но я и сам бы хотел это знать.
– Не верю, – не унимался его друг. – Судя по всему, тому виной все-таки испанка. Верно?
Однако Фрэнсис молчал, глядя в сторону.
– Выходит, я угадал, раз ты не хочешь мне ответить. – Альберт улыбался. – Я не думал, что у тебя будут с ней проблемы. Что на сей раз она учудила?
– Да ничего, – огрызнулся судовладелец, скрыв от друга, что испанка просила доставить ее на родину. – Она тут вовсе ни при чем. Наоборот, она умоляла меня не покидать ее.
– В самом деле? – удивился Альберт. – Тогда что же тебя заставило напиться? Вроде бы мы с тобой пили наравне. Или я что-то пропустил?
Фрэнсис бросил на друга мрачный взгляд.
– Знаешь, я много не пил, если ты это помнишь. Должно быть, я просто устал от всего, что случилось в последнее время на борту.
– Понятно, – кивнул Альберт. – Впрочем, я так и подумал. Однако ты скрасил мне вечер. Иначе я бы так и просидел в одиночестве в своей каюте.
– Неужели мое общество тебе еще не надоело? – ухмыльнулся ямайский купец, не спуская с Альберта изумленных глаз. – Сдается мне, что ты перепутал меня с какой-нибудь девицей.
– Вовсе нет! – воскликнул мистер Крэнфилд. – Разве я не могу скучать без своего друга, моего лучшего компаньона? Я же не такой сухарь, как ты, Фрэнсис. И мне отнюдь не чужды сентиментальные чувства.
– Какие, к примеру?
– Ну, скажем, любовь…
Фрэнсис не понимал: его друг шутит или говорит всерьез? Было как-то странно слышать от него такие слова. Он считал его женоненавистником.
– Альберт, не смеши меня. В любовь верят только молодые девицы, которые мечтают о сказочном принце.
– А ты, стало быть, не веришь в нее. –
