рипе
… (Is she ANYWHERE now?)
А также на благо благородных сомнений
и восхитительных различий всех живых существ.
Когда нам 60
В просторной тихой комнате без стен
Стоял голубоглавый телевизор,
Показывая много лет подряд
Различные программы, как и нужно.
Вокруг стояли кресла полукругом,
Но – странно – не сидел никто на них.
Но вот однажды слезли мы с экрана,
Чтоб посмотреть, не плохо ль мы сыграли,
Присели в кресла и, узнав себя,
Смеялись и показывали пальцем,
Курили и спокойно отдыхали.
Введение в измерение Майкла Рослякова
Мир людей переполнен множеством стандартов и ограничений, направляющих русла человеческих судеб не всегда к светлому будущему. У Майкла была своя система координат, свои внутренние стандарты, которые он категорически отказывался нарушать.
Был ли он человеком? Я в этом всегда сомневалась. Казалось, что нечто огромное заключили в формат тела человека – это было его даром и его проклятием. "Всему родственный", жадный до всех вкусов жизни, он торопился наслаждаться и так же много страдал, носил в себе вселенные и путешествовал по неведомым мирам, не вставая со своего кресла в квартире на Пресненском валу в Москве. И считал, что жизнь – это тайм-аут, где можно расслабиться перед тем Главным, что будет После.
Каковы мы на самом деле? Мы такие, какими нас видят близкие, или мы иные? И пожизненно заключены в комнатах кривых зеркал и нескончаемых иллюзий и догадок, и нет ключа, чтобы открыть дверь и посмотреть в глаза истине? Майкл был велик, но порой беспомощен в простых бытовых ситуациях, горд и неожиданно стеснителен, размышлял о судьбах человечества и был иногда невыносимым эгоистом; он был "лишён грубых надежд" и не поддерживал никаких шаблонов. В каком-то смысле он так и не социализировался за всю свою жизнь и жил как некий Странник, занесённый в наш мир нездешними ветрами. К деньгам он относился своеобразно: с одной стороны, он без них не мог, как и все-мы-здесь-живущие, с другой – презирал их как нечто "нечистое".
Кругозор его был огромен и поражал знаниями в самых различных, часто неожиданных, областях. Этот багаж появился не вдруг, а нарабатывался с детства. Майкл рос в семье, где отец Василий Петрович Росляков был известным писателем, членом Союза писателей СССР, а мама
Нина Андреевна Рослякова – человеком науки в статусе Действительного члена Европейской академии наук. Ментальные запросы маленького Миши были удивительно многосторонними: лингвистические премудрости, ботаника, биология, астрономия и ещё много всего. На биофак МГУ Майкл не поступил, поспорив с профессором на вступительных экзаменах и оставшись при своём мнении, но тут же с лёгкостью прошёл на филологический факультет МГУ, причём на самый сложный факультет, куда попадали только "высоколобые" – на отделение структурной и прикладной лингвистики (ОСиПЛ). Как лингвист он был специалистом высочайшей категории, и его находили для исполнения сложных и очень сложных заказов. Одной из таких последних работ был перевод старых текстов плохого качества на смеси поздней латыни и средневекового английского, которые сначала нужно было сканировать и реставрировать на компьютере, поскольку разобрать буквы было крайне сложно. Английский Майкл знал как родной, писал на нем стихи, прозу и тексты песен, музыку к которым создавал сам. С появлением интернета он постепенно обзавёлся огромным количеством друзей на всех континентах и вёл оживлённую переписку, его много где ждали в гости.
Думаю, что Майкл избрал буддизм в качестве опоры для себя из-за неперсонифицированного понятия "Пустоты", которое лежит в основе основ этого учения. К Богу как к персоне у него всегда были вопросы. Он затевал капитальный труд по сравнительному анализу христианства и буддизма, которому, к сожалению, было не суждено состояться.
Его харизматичность была просто невероятна, и при первом знакомстве бросалась в глаза какая-то гениальность, он был ею пропитан, хотя было непонятно, в чем именно она заключалась. Его всегда вела неутолимая жажда свободы, пусть и гибельной, вела на край истины, и он шёл и шёл к этому краю… Я думаю, что где бы он ни оказался до-или-после-жизни-или-смерти, ОН ВСЕГДА БУДЕТ ДВИГАТЬСЯ В ТОМ ЖЕ НАПРАВЛЕНИИ.
"…Но я буду снова катиться, вставать и шататься,
Падать и биться…"
Я не уверена, что мне удалось донести колорит этого незаурядного человека. Чтобы его образ стал ближе и понятнее читателям, мы включили во вступительную часть этого издания воспоминания его друзей. Но главное о Майкле скажут его стихи. И возможно, однажды
