допустим поселился я с какой-нибудь гражданкой. У нас любовь и все такое, я не возражаю. А партия посылает меня на стройку, или в Красную армию, охранять нашу советскую границу. Одного. И, согласно закону природы, начинается у меня физиологический голод. Могу я удовлетворить его с малознакомой или даже вовсе незнакомой женщиной, хоть сам и женатый?
– Нет, не можешь! – закричали девушки.
– А товарищ Коллонтай – между прочим, член нашего ЦК – иначе считает, – обернулся к ним парень. – Половой голод ничем не отличается от желудочного. Или от той же жажды. Берешь стакан воды, выпиваешь и, будучи удовлетворен, строишь социализм дальше. А товарищ женщина, которая своему же товарищу мужчине откажет в этом простом деле, будет не товарищ а сквалыга, которому жалко поделиться с товарищем куском хлеба. Правильно я говорю, товарищ Лемберг? – вспомнил он всё же, что нужно задать вопрос.
– Про «стакан воды» не товарищ Коллонтай сказала, а писательница прошлого века Жорж Санд, которая любила дразнить буржуазную мораль. «Любовь, как стакан воды, дается тому, кто попросит». – Лемберг с лукавой улыбкой поднял палец. – Попросит, ясно? Не потребует. А у нас некоторые лихие товарищи прут по-красноармейски, как в двадцатом на Врангеля: «Даешь Крым!» Но, во-первых, женщина не Врангель. Во-вторых, ее любовь не Крым. А в-третьих, вот если, допустим, у тебя какой-нибудь вшивый, немытый попросит: «Товарищ, дай свои подштанники поносить», ты дашь?
– Еще чего, – ответил парень. Он всё не садился.
– Так почему женщина тебе, прямо скажем, не Дугласу Фербенксу, должна давать? Мало ли что ты попросил.
В зале все так и легли, даже Лидка прыснула. Очень уж прыщавый мухортик из общества «Долой невинность» был не похож на Дугласа Фербенкса.
Еще не дохохотали, а Мирра уже вскочила, подняв руку.
– В порядке реплики! – весело крикнула она. – Я вот не понимаю, товарищ Лемберг, почему женское участие в половом акте у вас, мужчин, называется «давать». Мы не даем, а берем. Доим мужчину, как корову. Выжимаем, как лимон. Женщина после оргазма переполняется энергией, а мужчина еле ноги волочит. Если, конечно, поработал как следует.
Ух, как ей захлопали – и мужнины, и женщины.
Кто-то сзади крикнул:
– Это наша, Мирка Носик, с хирургического!
Смеялся и спортинтерновский секретарь.
– Ну извини, товарищ. Исправлюсь.
Рядом поднялась Лидка. Ободренная успехом подруги, она тоже захотела выступить.
– И я в порядке реплики!
При всей хрупкости и манерности Лидка была не из застенчивых. Любила находиться в центре внимания.
Мирра села, чтобы не отсвечивать.
На эффектную барышню смотрели с интересом. Лемберг даже подошел поближе, показал жестом: «Пожалуйста».
Лидка
