С какими удовольствиями сравните вы эти… не удовольствия – это мало и слабо, нет, эти радости, это счастье, выходящее из круга обыкновенного счастья и дающееся немногим? Да! всякая мелочная мысль, всякое возражение покажется пошлым и бессильным перед такими наслаждениями. Но не стану лукавить и скрывать от вас, что это все окупается, как и всякая радость на земле, некоторыми неудобствами, даже подчас горем… Ведь жизнь, сказал я вначале, везде жизнь, то есть одна и та же; так она создана, стало быть, и на море, как и на берегу, перемешана пополам с горем.
Иван Гончаров (1812–1891), русский писатель
Кто не видел моря, тот живёт половиной души.
Константин Паустовский (1892–1968), русский советский писатель
Кто однажды глотнул крепкого солёного воздуха моря, тот навсегда становится его пленником.
Константин Бадигин (1910–1984), советский капитан дальнего плавания
Кто с моря берегов не видел, – тот настоящей красоты не знал. Эта красота приносит человеку радость и душевную успокоенность, особенно после шторма. Сколько я ни плавал, но ни разу не замечал, чтобы люди, умеющие ценить природу и любоваться ею, могли быть грубыми…
Владимир Андреев (1904–1994), советский адмирал
Кто скажет, что заставляет нас любить море? Дышим воздухом, наполненным солено-влажной пылью, и вдруг познаем свободу, черпаем силу в силе, обретаем гордость – в гордости моря. И тогда не можем уйти от стихии, принадлежим ей, чтобы против неё бороться, чтобы её побеждать, чтобы восхищаться друзьями и помогать им, как они помогли тебе…
Александр Зонин (1901–1962), русский советский писатель-маринист
Кто сказал, что море без берегов – скучное, однообразное зрелище? Это сказал (многий), лишённый имени. Нет берегов, – правда, но такая правда прекрасна.
Александр Грин (1880–1932), русский писатель
Кто услышит раковины пенье, / Бросит берег и уйдёт в туман, / Даст ему размах и вдохновенье / Волнами одетый океан.
Эдуард Багрицкий (1895–1934), русский поэт
Лодка помчалась снова, бесшумно и легко вертясь среди судов… Вдруг она вырвалась из их толпы, и море – бесконечное, могучее – развернулось перед ними, уходя в синюю даль, где из вод его вздымались в небо горы облаков – лилово-сизых, с желтыми пуховыми каймами по краям, зеленоватых, цвета морской воды и тех скучных, свинцовых туч, что бросают от себя такие тоскливые, тяжелые тени. Облака ползли медленно, то сливаясь, то обгоняя друг друга, мешали свои цвета и формы, поглощая сами себя и вновь возникая в новых очертаниях, величественные и угрюмые… Что-то роковое было в этом медленном движении бездушных масс. Казалось, что там, на краю моря, их бесконечно много и они всегда будут так равнодушно всползать на небо, задавшись злой целью не позволять ему никогда больше блестеть над сонным морем миллионами своих золотых очей – разноцветных звезд, живых и мечтательно сияющих, возбуждая высокие желания в людях, которым дорог их чистый блеск.
Максим Горький (1868–1936), русский
