«Интересно сколько человек она таким образом обманула», – думал он засовывая деньги в карман.
А жилплощадь Крестовский в конце концов снял. Познакомился с одним пенсионером и спустя несколько дней он вполне за пристойную цену стал обладателем ключей от однокомнатной квартиры на окраине Москвы.
За стенкой жила тихая молодая пара. Зато едва ли не каждый вечер над головой в квартире внятно звучала далекая африканская речь, песни далекого Сенегала, женский смех или плач, перемежаемый отборным матом. Звоном разбитой посуды. Африканцы гуляли совсем по-русски, по-купечески. В крови у Крестовского закипало чувство классовой ненависти. Хотелось подойти к соседкой двери, и подложить гранату.
Первое и последнее официальное лицо, проявившее интерес к Родиону, как жителю Москвы, был участковый инспектор.
– Стало быть, квартируем? Стало, быть, без прописки? – разглядывал он документы Родиона. – Нехорошо, – и посмотрел в глаза Крестовского особым проницательным взглядом. Именно таким, которыми чекисты в советских фильмах про войну окидывали шпионов, не желающих сознаваться, что они шпионы.
Взгляд участкового профессионально оглядел немудреную обстановку комнаты. Задержался на зажигалке «Мальборо», лежащей на столе.
– Сувенир, – Крестовский протянул ему понравившуюся зажигалку.
– Не курю, – отрезал тот. Но, немного подумав, добавил, – а вот шурин курит. И зажигалка исчезла в форменной куртке старшего лейтенанта.
«Почем нынче честность?» – так и подмывало спросить Родиона. Но остановил себя: «Ну, а кто мы все, как не физические лица, которые и при небольшой капле фантазии легко превращаются в подозреваемых».
Несмотря на сувенир, милиционер все же помнил о своем долге – штраф за нарушение паспортного режима выписал. Больше он в квартире не появлялся. Хотя мог бы зайти, опорный пункт располагался в соседнем доме.
Хозяин квартиры, человек трезвомыслящий, заколачивал деньги, торгуя иногда бесплатно полученной от государства квартирой, и ни с кем добычей делиться не собирался. Он был нормальным мелким домовладельцем, с нормальными для рынка инстинктами и повадками. Их отношения, не скрепленные штампиком в паспорте, могли бы длиться долго. Но однажды домовладелец решил перевести расчеты в иное русло, взвинтив цену в полтора раза. Дурной пример соседей, сдававших квартиру иностранцам, оказался заразителен. «Инфляция» – извинялся пенсионер. В общем, с квартиры пришлось Родиону съехать.
Он уже заметил, что как только жизнь его припирала к стене, и брала за горло, судьба услужливо находила ему выход. Помог все тот же Валера, который уже успел обзавестись жильем в виде однокомнатной квартирки.
– Проблемы с жильем?
– Проблемы.
Валера протянул ключи от своей холостяцкой квартиры, сказав:
– На, бери. И живи полгода.
– А ты?
