разросшаяся по окраинам, стала обожженной. Рутра осмотрел по привычке окрестности. Тишина. Он по сценарию подошел к дереву возле оазиса и… был удивлен: под деревом был расстелен ковер. Небольшой такой, потертый. Рутра какое-то время искал, осматривая местность, того, кто бы мог его постелить. Не найдя никого, как и в прошлые разы, позвал незримых наблюдателей, не услышав ответа, лег под деревом, теперь уже на ковер, и стал ждать. Размышлял он о бытие и времени, о мирах, что обязательно должны быть в необъятных просторах вселенной, причем не одной. Думал о том, с чего все началось, о первопричине, послужившей искрой для Большого взрыва сознания, – о бесконечности, – о том, что никогда не появится и никогда не исчезнет. Это трудно поддавалось человеческому пониманию, ибо наш разум привык оперировать размерными единицами, – какую бы мы бесконечность не представили, мы все равно определяем нечто грандиозно великое, но никак не можем охватить понятие вечности. Никогда… подумать только, – нечто, что никогда не начиналось и никогда не закончится.
Неожиданно послышались глухие шаги. Рутра встал, огляделся. По степи в его направлении шел такой же бедуин, что был в прошлой постановке. Он подошел и без приветствия беспардонно сел на ковер, начал разговор, словно Рутра был его закадычный знакомый.
– Я знаю все, что ты скажешь, наперед. Ну или почти все.
Увидев довольно удивленное выражение лица Рутры, сотворенное его же утверждением, продолжил, не дав возразить:
– Твои сомнения справедливы. У всех были бы такие сомнения. Поверь, ты выбран неспроста. Вот сам подумай. Если бы тут появился человек, который незнаком был бы с вашим изобретением – методом перемещения сознания сквозь пространство, то явно вся миссия сорвалась бы. Человек или был бы в постоянном неверии, сомнении, или испытывал бы страх, ожидая подвоха. Или вовсе посчитал бы нас или себя сумасшедшим, как минимум психом.
– Вы о чем? И кто вы вообще?
– Все, что ты видишь, реально.
– Я вижу – все реально. Что в этом такого?
– Подумай… если дети рождались бы с таким осознанием мира, как у ребенка пяти лет, причем оно у них включалось бы как самостоятельное дыхание в процессе родов, то разве не удивительна была бы им эта метаморфоза? И не странно ли, почему это не так, ведь все жизненно необходимые функции органов работают, а вот памяти нет. Если бы ты родился в этом мире, в котором сейчас находишься, то он был бы для тебя как свой собственный, естественный и единственный. Он не удивил бы тебя. Почему же ты считаешь, что кто-то где-то не думает так же? А теперь подумай еще: вы, люди, уже освоили технологию клонирования, но еще не можете клонировать умершего. Не можете из его материала сделать ребенка, который впоследствии имел бы всю память исходного человека. Также не можете создать человека взрослым и вложить в него заранее подготовленную память.
– Можем! – рефлекторно вскрикнул Рутра и сам же осекся, посмотрев под другим углом на все сказанное этим странным человеком.
