меня и устремляют свой пронизывающий взгляд на моего кавалера.
– Девок- нет, но твоя-то ведьма. Причем уже подпаленная.
И он выразительно смотрит на мои ноги и черный подол, ухмыляясь шире. Вокруг вмиг становится тихо. Даже гребцы застывают, открывая рты. Лапа Олафа моментально исчезает с моего локтя, а сам он проворно отпрыгивает на полметра, проявляя удивительную юркость для своих габаритов. Сотня ошарашенных глаз направляется только на меня. Над головой тоскливо кричит пролетающая чайка.
– Точно ведьма…– бурчит в светлую бороду рядом сидящий с ухмыляющимся брюнетом худосочный мужик,– Рыжая ж! И костёр там на площади был…Пустой… Великий Ордин…Это ж мы…Ведьму везём, братки??? Что ж делается -то, а?
– Ведьма…Ведьма…Ведьма…– зашептали испуганно со всех сторон.
– За борт её,– взвизгивает Олаф как-то совсем по- девчачьи.
На это я не могу сдержаться и окидываю его презрительным взглядом. Только что приголубить хотел, не обидеть обещал, а чуть что, так сразу за борт. Мужики…
– Да!!! За борт!!! За борт!!! За борт!!!– дружно орут остальные, оживившись.
Я закатываю глаза к небу. Да это кончится когда- нибудь, а? Я уже даже бояться не могу. Устала…За борт так за борт…
– Не надо за борт, я возьму,– лениво приподнимается с палубы брюнет, не отводя от меня своих черных внимательных глаз.
Таких внимательных, что идея с «за борт» начинает мне казаться не такой уж ужасной. Тяжелый взгляд приближающегося ко мне воина будто обещает, что у него есть варианты поинтересней…А у меня после угроз сгореть, утонуть и быть изнасилованной воображение уже отказывает в попытке придумать, что может ещё приключиться.
– Зачем тебе ведьма, Бьорк? – удивленно бормочет Олаф, – Она ж наверно проклята!
– Так и я тоже, – хмыкает в ответ этот самый Бьорк и дергает подбородком, приказывая, что бы шла за ним.
Сама не понимаю почему, но я, не задумываясь, подчиняюсь.
***
Миновав компанию отдыхающих воинов и пройдя на противоположную сторону кормы, где были свалены мешки с награбленным, брюнет усаживается прямо на палубу и облокачивается спиной о деревянный борт. Щурясь от яркого солнца, задирает голову вверх и с любопытством меня разглядывает. Я сцепляю в замок и без того связанные руки и туплю глаза в пол. На всякий случай…Я не знаю, кто он такой, не знаю, как у них принято женщинам обращаться к мужчинам, а пленникам к захватчикам. Ничего не знаю, кроме того, что борт, за который меня тут все минуту назад мечтали скинуть, находится прямо за спиной этого человека…
Брюнет хмыкает, видимо, сделав для себя какие-то выводы, и тянется за фляжкой, болтающейся у него на поясе.
– Как зовут? – интересуется, делая большой глоток.
Сквозь опущенные ресницы я завороженно слежу, как дёргается его кадык.
