обрадовалась я, поворачиваясь к Антону.
– Мишель, я сейчас выйду и прогоню его домой. У моей гостеприимности есть определенные рамки, и в пять часов утра она не работает.
Я бросила взгляд на настенные часы над кроватью. Пять тридцать. Ну, Саша дает.
– Антон, только обещай мне, что вы не подеретесь, пожалуйста.
Я знала, что их отношения напряженные, но поскольку Саша сейчас пьян и творит безумные вещи, то в случае агрессии Антона, ответит тем же.
– Ну теперь мне тем более идти не хочется. Ладно, малышка, ложись, сейчас выясню, что ему надо и вернусь. Я скоро.
Антон, осыпая проклятиями пьяную Сашину голову, ушел, а я прилипла к холодному стеклу окна в спальне. Я ждала, что Саша почувствует мой взгляд, поднимет лицо и улыбнется. Но он выглядел совсем не радостным. Он постоянно делал глоток из пивной бутылки. Вскоре вышел Антон, и я надеялась, что весь диалог между ними будет перед моими глазами. Но, как назло, Антон развернулся, и Саша, швырнув бутылку в мусорный бак, (через открытую форточку донесся звук бьющегося стекла), пошел за Антоном, скрывшись из поля моего зрения.
Этот звук напомнил мне наш первый откровенный диалог с Сашей, когда мы впервые стали по настоящему близки. Кажется, это был одиннадцатый класс.
Я тогда впервые увидела его слезы и думала, что они вызваны тяжелым расставанием с девушкой. Был зимний, но достаточно теплый вечер. Помню его как сейчас. Сашка сидел на скамейке, в свете фонаря танцевали снежинки, такие невесомые, пушистые, красивые. Они покрывали наши шапки, куртки, и я поймала одну на ладонь. Снежинка сразу превратилась в каплю, не дав себя рассмотреть. Такие же капли были на ресницах Саши. Можно было догадаться, что он сидел тут и плакал.
– Понимаешь, Мишель, нет единения душ. Тело есть, я им пользуюсь, а вот внутри у них не горит ничего, нет положенной женственности, любви и тепла. Какие-то куклы корыстные, пустые, как это, – он потряс перед моим носом пустой бутылкой, непонятно сколько их у него уже было до того, как пришла я. Я не пила, поэтому не могла соотнести степень опьянения и количество выпитого.
– Может, тебе уже хватит? Давай я тебя провожу до дома? – предложила я, неуверенная, стоит ли Сашку сейчас оставлять одного.
– Ты проводишь меня? Мишель! Ты – меня? – он захохотал. – Ты знаешь, что ты удивительная и очень заботливая девочка?
Саша достал из рюкзака следующую бутылку и похлопал по скамейке, чтоб я села рядом.
Я решила, что настаивать сейчас про уход домой не стоит, в любом случае, Саша упертый и никуда не пойдет, пока сам не решит. Саша шмыгнул носом, вытер руками, с натянутыми на них рукавами, лицо. Бледная кожа моментально покрылась розовыми пятнами. Он закурил.
– Знаешь, Мишель, мама пашет на нескольких работах, я ее вообще не вижу, а всё, что осталось ей в наследство от папки – это целый букет заболеваний.
– Я не знала. Что-то серьезное? – Он никогда не говорил про мать и отца. Я только знала, что он умер пару лет назад, но траура Саша по этому поводу не проявлял,
