стон наслаждения. Проглотив, она открывала глаза и смотрела на печенье, словно оно рассказывало ей что-то восхитительное, потом снова откусывала и так далее. Или это было лучшее печенье всех времен, или тут происходило нечто иное. Понаблюдав, я с потрясением осознал, что сам ничем не лучше своих студентов. Я просто не мог подумать, что передо мной человек, наслаждающийся мгновениями своей жизни. Нет, так вот демонстрировать свое счастье – для этого надо быть дурочкой, чудачкой или просто неадекватной. Почему мы так подозрительны ко всему хорошему?
– Здравствуйте, Бини.
Она улыбнулась мне, но, судя по выражению ее лица, узнала меня лишь через несколько мгновений.
– Здравствуйте, Скотт! Как дела?
– Прекрасно. Печенье, наверное, великолепное. Вы с таким наслаждением его едите.
– Печенье хорошее, но я улыбаюсь не от этого. Я просто вспоминаю, как делала это в детстве. Мы жили бедно, и я обычно была весь день голодная. Даже во время еды. В нашем городке было два магазина, и я ходила за покупками для мамы. Каждый раз я ходила в другой, потому что знала один фокус. Я брала все, что она просила, а потом еще пакетик печенья – не важно какого, потому что для меня всякое было восхитительным. В каждом магазине был по крайней мере один укромный уголок, где тебя никто не мог видеть. И я знала все такие уголки. Так вот, я брала печенье, шла туда, словно в поисках чего-то, и о-о-очень осторожно вскрывала пакетик вдоль швов. Это можно сделать, если смотришь, что делаешь. А я была мастер! И вот, открыв, я доставала два печенья. Только два! И совала их в рот. А потом, потихоньку жуя, чтобы никто не заметил, клала пакетик обратно на место и задвигала подальше, чтобы его не скоро нашли. Я ни разу не попалась и очень этим гордилась.
– Но это не так уж забавно теперь, когда вы можете себе позволить купить целый пакетик?
– Ну, я признаюсь вам, Скотт. Пять недель назад доктор сказал мне, что я больна. С тех пор почти все кажется мне вкуснее, чем было раньше. – Она сказала об этом, как о простом факте, без всякого выражения «пожалейте меня» в голосе.
– Бини, простите. Могу я вам чем-нибудь помочь? Есть какие-нибудь лекарства…
– Это зашло уже слишком далеко. Долгое время я чувствовала себя паршиво и все время говорила себе, что нужно пойти провериться, но вы знаете, как это бывает: ленишься или боишься себе признаться, не хочешь узнать… И все равно пугаешься еще больше, когда становится действительно плохо. Так что идешь к врачу, когда уже не дотянуть до вечера, и к тому времени уже понимаешь, что дело плохо. – Она закусила губу и покачала головой. – Помните такое слово – «дурь»? Вы же преподаете английский. Почему никто больше не употребляет этого слова?.. Так или иначе, я решила, что буду принимать их лекарства и проходить процедуры, но если они помешают мне вести нормальную жизнь, тогда ну их к черту – я проживу свои дни так, как хочу. И вот видите этот пакетик печенья? Я съела три, а сейчас положу его обратно на полку и не заплачу́, как в былые дни. Укравши однажды
