(так она называла печенье) лежали годами конфеты с вытекшим повидлом: «На, возьми». Я брал зачем-то, хотя мне не нравилось, что она трогала конфеты и колобки своими руками. Приближаясь к ней, я чувствовал задо́хшийся нечистый запах старости. Иногда она вставала и направлялась к божни́це15, чтоб поправить каганéц16 и долить масла, подолгу стояла и молилась, крестясь и беззвучно шевеля губами.
Помню, как в какой-то год мы приехали, а бабки Оли больше в доме не было. Сказали, что приезжал ее племянник из Буя и отвез ее на кладбище. Говорили, что он переворошил весь дом в поисках сберкнижки. Вместо денег нашел большие запасы сахарного песка и целый год гнал брагу, да пил самогонку.
Бабушка затеяла большую уборку и ремонт: поклеили новые обои, белую бумагу на потолки, переложили печь, укрепили нижние венцы́, скрепили ско́бами избу и осевший двор, в гостиной перебрали полы, которые пошли «волной», как палуба. Постепенно старые запахи выветрились, как и воспоминания о бабке Оле, и дом стал полностью нашим.
Глава 6. Деревня
Вся наша деревня в то время состояла всего-навсего из четырех домов. Они были построены в начале двадцатого века и, кроме крепкого тетинининого, имели изношенный, потертый вид. Это были типичные русские пятистенки с пристроенным двором. Со временем крыши покосилась, а нижние венцы подгнили и ушли в землю, отчего дома́ казались ниже и приземистее. Бревна выцвели на солнце и от дождей, стали то ли белесого, то ли сизого цвета, потрескались и лишились прежней крепости. Если постучать по ним, можно было услышать пугающий звук пустоты. Крыльцо нашего дома тоже покосилось, отчего лестница стала еще круче. Рядом с крыльцом валялась куча тапок, галош, бóтиков и резиновых сапог. На витражном стекле дрожали в паутинах мухи, стрóки17, слепни, на грязных штáпиках18 валялись засохшие тельца насекомых, которых дедушка собирал для рыбалки. На стене висел непонятно откуда взявшийся плакат: на розово-зеленом фоне с электростанцией и березовой рощей двое широко улыбающихся рабочих, приподняв каски, смотрели куда-то вдаль. Под изображением шершавым языком плаката следовала надпись:
Рощ приветливых гул
В воскресенье, субботу
Хорошо отдохнул – хорошо поработал.
В стихах мне что-то мешало, я долго не мог уяснить что именно, словно торчала какая-то невидимая заноза, от которой неприятно и больно, но, не видя хвоста, извлечь ее не можешь. Потом я сообразил, что обратный порядок выходных дней недели придавал неестественный ход смыслу, как будто читаешь алфавит задом наперед.
С крыльца дверь вела на мост, так в Костромской области назывался коридор, соединяющий летнюю половину, основную избу, и задний мост, ведущий в хлев, на пови́ть19 и на чердак. На мосту всегда было свежо, на стеллажах хранились банки с молоком, сметаной и сливками.
Угол в избе с иконами.
Светильник в виде черепка, плошки, блюдечка с фитилем, опущенным в сало или растительное масло.
Разновидность овода.
Конструктивный элемент оконной рамы, используемый для фиксации стекла или стеклопакета.
Сеновал.
