грудь валуна, изъеденного выщерблинами и сверху обложенного неизменными зарослями кустов. Вода протесала под валуном углубление – он будто приподнял каменный подол, пуская под себя волны, и те даже в штиль гулко шлёпались в его изножье.
Габриэль попробовал вскарабкаться на валун и тогда разглядел, что неподалёку за пригорком открывается проход, который на десяток метров уводит в глубь острова. Там и обнаружилась рощица кокосовых пальм. Их безлистые стволы вздымались над прочим лесом, но от моря были незаметны, так как терялись на фоне зеленеющего за ними скального подъёма. Перистые кроны пальм клонились, обвешанные кокосовыми гроздями, в каждой – по доброй дюжине зелёных и коричневых орехов. Не меньше орехов лежало внизу, на окружавшей пальмы сети из тонких, с виду иссушенных корней. Габриэль вернулся на берег довольный, позвал остальных следовать за ним. Многие расстроились – ждали, что он приведёт их к туристическим домикам или хотя бы к дороге, но вскоре набросились на кокосы.
Ножа ни у кого не было. Адриан, второй механик с «Амок Лайта», извлёк из рабочего комбинезона коротенькую отвёртку, но кожура и волокнистый слой зелёных кокосов оказались настолько мягкими, податливыми, что с ними без труда справлялось и каменное рубило – главное, бить им вдоль едва намеченных волокон, а не поперёк. Каждый подыскал себе подходящее рубило под прибрежным валуном и смог напиться прозрачной, чуть сладковатой водички.
Рита заметила, что Габриэль, вытряхнув последние капли в рот, торопился расширить проделанное отверстие – пальцами выскребал маслянистую мякоть. Вскоре так начали делать все остальные. Мякоть лопалась, будто сгустки мёртвой медузы, и Рита брезгливо морщилась, но затем признала, что та вполне съедобна, а по вкусу отдалённо напоминает белый слой дынной корки, из которого делают цукаты.
Адриан, орудовавший отвёрткой, выпил воду сразу из четырёх кокосов. Его стошнило. Послышалось недовольное ворчание вокруг. Никто не помог упавшему на колени филиппинцу. Даже Роуз осталась безучастной к его слабости. Впрочем, Адриан быстро пришёл в себя и взялся бы за пятый кокос, если бы Габриэль его не остановил.
Утолив жажду, филиппинцы, а их среди выживших было большинство, вернулись на берег. Роуз и Аналин захватили два кокоса для Майкла, по-прежнему лежавшего без чувств на том месте, куда его вынесли ночью. Иностранцы остались под пальмами, среди них два француза, Клэр и Лоран, четверо русских, Самоедовы и кудрявый парень, оставшийся без трости, и один американец – Тёрнер, везде ходивший в сопровождении юной филиппинки.
Маме Тёрнер не понравился, и она старалась держаться от него подальше. В полноте американца, в его ярко-жёлтой гавайке, коротких шортах, открывавших массивные колени и кучерявую поросль крупных ног, да и в самом поведении угадывалось нечто надменное, скабрёзное. Когда рядом проходил кто-то из мужчин, он непременно клал тяжёлую руку на плечо Дианы, своей подруги, будто обозначал власть над её юностью. Диана прикосновения
