лицо, и уставилась на меня со смесью глубочайшего изумления и детской обиды.
– Руки! Держи их от меня подальше! – угрюмо прорычала я, глядя на неё исподлобья. – Я сейчас и так нервная, не надо злить меня ещё больше. Я прекрасно помню, чьей милостью тут оказалась, не стоит лишний раз мозолить глаза. Не сдержусь.
Понимала, что говорю в пустоту, но… уж слишком хотелось высказаться. Я кипела от негодования и злости на обстоятельства, и лучше выплеснуть всё это руганью, чем кого-нибудь прибить. Причём самый вероятный «кто-нибудь» стоял сейчас передо мной и олицетворял всё то, что будило жажду крови.
Траган что-то проговорила, продолжая держаться за лицо. Нас быстро обступили растерянно гомонящие аборигены – я чувствовала их изумление и недоверие. Кажется, при них уважаемых женщин по лицу ещё не били.
– Что тут у вас ещё случилось? – пророкотал уже знакомый мужской голос.
Нет, говорил он по-прежнему на своём гортанном наречии, но связь позволяла понимать сказанное. Отлично, расчёт оказался верен: и на это свойство связи, и на то, что мужик – явно не последний в местной иерархии.
Траган принялась жаловаться, кто-то подтвердил, и лапища опять потянулась ко мне в явном намерении сгрести за шиворот или за волосы.
– Ну вот и зачем вы притащили эту шайсу? – проговорил мужчина раздражённо.
Видимо, это ругательство было каким-то совсем уж местным и не имело перевода, раз я не поняла его даже теперь.
– Замри! – резко скомандовала, и мужчина застыл с протянутой рукой. Я скрестила руки на груди и окинула его оценивающим, удовлетворённым взглядом. Что ж, при правильном подходе эта зверюга становится уже совсем не страшной. – Если кто-то попытается напасть или причинить мне другой вред – защищай. Сам причинять мне вред тоже не смей. Если я умру – умрёшь со мной. А теперь поговорим. Отомри!
– Что ты сделала, шайса?! – процедил он недовольно. Опять потянулся меня схватить – но рука замерла, не коснувшись, словно натолкнулась на невидимую стену. Глаза дикаря сверкнули концентрированной, жгучей яростью.
В ответ на реплику я не удержалась от глумливой, самодовольной ухмылки.
– Вы меня украли, так что сами виноваты, – насмешливо отмахнулась я. – Где мой корабль?
– Там. – Взмах руки указал направление, предсказуемо противоположное зубчатой горной гряде.
– Сколько дней пути?
– Две луны, – проговорил он и довольно оскалился, когда я грязно выругалась себе под нос.
– Как мы так быстро сюда добрались и как быстро вернуться обратно?
– Дверь открылась и закрылась, – стремительно успокаиваясь, ответил мужчина. Ярость таяла на глазах, сменяясь насмешкой и удовлетворением. – Никак, шайса. Двери открываются в определённое время, несколько раз в год. Следующий – через три луны.
– Вот же… зелёна мать! – выдохнула я.
– Убери
