попыхивал сигариллой. Дома молча двигались мимо – в полночь эта улица была, как высохшее русло реки. Только рельсы сверкали в фонарном свете изгибающимися, змеиными спинками.
– Элина Глебовна, – коварным голосом спросил он, – позвольте вам провокационный вопрос задать? Не обидитесь?
– Всенепременно, Александр Григорьич, задавайте, конечно!
– А вот вы, оказавшись со своими двумя детьми в ситуации «кризисной подводной лодки», вы кого вытолкнете?
Альмах резко, гортанно рассмеялась, потом неожиданно проговорила:
– А давайте… пойдем по путям! Там плитка ровная. Ну-ка, погодите…
Она оперлась на плечо полковника и вдруг ловко разулась. Женщина со смехом перебежала на середину улицы, где трамвайные пути были забраны в безупречную выпуклую скорлупу новой плитки, имитирующей старую брусчатку. Полковник последовал за ней. Элина пошла между путями, ступая по этой нагретой за день гладкой плитке размеренно, с наслаждением. Свет фонарей здесь слабел, и ее белые незагоревшие ступни мерцали светлячками.
Наконец она заговорила; начала чуть дрогнувшим голосом:
– Да… вы правильно этот вопрос задали. Я бы сама не решилась. Кого бы я вытолкнула? Саньку, конечно… конечно, Саньку. Он более крепкий, приспособленный к жизни. Он, как вы говорите, сможет продолжить род. А Олечка… она со мной. Четыре годика. Куда ей без меня? Погибнет, все равно… Ой, какая плитка теплая. Жаль, вы этого не можете почувствовать. Это как по нашей Базе – в тапочках.
Заратустров рассмеялся. Бережно взял женщину под локоть.
– Элина Глебовна, я-то вами страсть как доволен. Вы у меня – лучший начальник штаба за всю мою службу! Когда вы там, на Базе, я могу спать спокойно… Но, понимаете, я, скажем так… я чувствую, что близко – война.
Они шли через замерший перекресток, мимо светофора, ошалело горящего желтым в ночь, мимо витрин фирменного магазина швейной фабрики, где таращились на них из-за стекла пустоглазые манекены.
Альмах и не думала смеяться. Она только склонила голову с золотыми своими волосами.
– Это так серьезно, Александр Григорьевич?
– Понимаете, во всех этих перипетиях последних дней… Это началось с инцидента в Ельцовке и продолжается до сих пор. Взять хотя бы вот этот якобы мумифицированный труп в шахте на территории завода. Так вот, я начинаю думать, что во всех этих делах нам противостоит не простой противник.
– Вы имеете в виду ассасинов?
– Ну, ассасины – ассасинами, конечно. Робер Вуаве, который проскользнул мимо нас в восточную Европу, он тоже не лаптем щи хлебает. Магистр ложи… Понимаете, за всем этим кто-то стоит. Совершенно всесильный, беспощадный… – Заратустров помолчал, потом убежденно добавил: – Нечто первородное. Зло. Просто запредельный противник. Наше счастье, что он играет не в полную силу, что он просто ПОМОГАЕТ ассасинам.
Бывший
