потревожил перезвон галлюцинаций психики колоколов? Зрячесть, все же доверяя трезвому наушничеству слуха, по-орлиному прочесывала разнородную ветвистость в поисках источника загадочного звука.
Частица Божьего признания –
абсолютный музыкальный слух.
Но в сердце нет и капли сострадания?
Не кичись, ты совершенно глух…
Дятел жизнерадостный, устроившийся на верхотуре деревянного столба, морзянкой развлекая тишину, с усердием ударничал по металлическому колпаку, венчавшему поддержку электрических сетей.
– Вы не слышите резвящуюся птаху? – направлением представив музыкальный феномен, поинтересовался я.
– Я же глуховата, притупленный слух, а некоторые звуки я вообще не слышу. С сосудами не все в порядке… – Сказанное прозвучало так естественно, без тени боязливого смущения, что я засомневался, так ли это. Возможно ли открыто говорить о связанных с собою недостатках, подчеркнуто спокойно, при этом не испытывая и намека на ущербность?.. На непостижимом уровне общалась Таня с миром окружающим. Как ей удавалось, без усилий, внешне обозначенных, вести раскованный, неприхотливый диалог, водить машину, виртуозно танцевать?..
Невероятно развитые рефлекторные инстинкты с обостренной интуицией ей позволяли ощущать себя комфортно в расхожей ситуации. Реально ль скрыть что-либо от таких способностей? – Думаю, что безнадежно…
Вдохнув отрадность осени, мы возвращались в танцевальный круг. Поравнявшись с местом, где Татьяне в прошлую субботу торопливо назначал свидание, я поделился с ней сомнениями: мол, мог не опознать ее при встрече, вздумай поменять она рисунок внешности, но вот сейчас не сомневаюсь и узнал ее бы даже в белых бриджах.
Что белых бриджей суета? –
растерянности прошлого вопрос, –
мираж, фантазии мечта,
демонстративной будущности грез?
Таня повернулась взглядом, и опять глубокая задумчивость печали устремилась вопрошающе через меня: затронул необъятность чуждых мне воспоминаний, где появление свидетеля казалось ей уж очень странным, вызывая чувство скрытой осторожностью тревоги, оттого, что мне известно больше, чем я должен был бы знать?..
Танцевальный вечер близился к концу, когда внезапно, потерявший выход, выпивший танцор, плутая в центре зала, налетел на нас с размаху. Спесиво дернувшись к обидчику, почувствовал, как жестким, подчиняющим захватом руки Тани усмиряли побуждения момента. Не берусь предположить дальнейший ход событий, не ощути я этого препятствия. Но Таня, спрогнозировав развитие конфликта и распорядившись подконтрольно ситуацией, меня оберегала от суровости эмоций выплеска… Сблизившись, мне удалось преодолеть угодливую легковесность танцевального партнера. Искорка заботы доверительной, проявленная ею, – стала откровением.
Одно упоминание, судьбы – намек,
среди пучины грез бездонной,
указывает, осветив в душе росток,
готовый стать звездою путеводной…
