радость бытия…Она сидела рядом, когда (с издевкой) объявили «дамский». Утонченный правильностью профиль; очков подмога, с узкою, слегка громоздкою оправой, придавали облику направленную собранность; губы, плотно сжатые, – упрямство стерегли, печаль, притихшая, лицом владела, с вопросом, безответно задаваемым и тем же, что и у меня: «Зачем я здесь?».
Под занавес, глазную прыть желая утолить и испытанию подвергнуть ноги, удивив застенчивость нахрапистым наскоком «бала первого», я встал и руку протянул, желая пригласить «очки» на танец. Взгляд их подобрел, он будто ожидал нечаянного приглашения. Без колебаний незнакомка руку подала, вручив истосковавшимся мужским объятиям фигурку хрупкую двадцатилетней девушки…
Как часто, брошенный навстречу приглашению на танец, первый взгляд бестактного пренебрежения препятствовал дальнейшему сближению, и, развернувшись, шел я прочь… вслед ощущая (после гласности публичного демарша) испепеляющие, сквернецой пронизанные взгляды тех, кого не пожелал приблизить к сердцу.
Не будет в той дороге слада,
где открестившись от тебя,
пустой презрительностью взгляда –
копают яму под себя.
Тест на доверительность она прошла без замечаний!
Объединив в порыве неземном,
под звуки музыкальных строк,
в миг ощущения связав узлом,
нас танец подхватил в поток.
Партнершу я действительно держал в объятья, с испытанием ее на послушание, – так плотно мы сошлись, отдавшись танцу. Двигаться синхронно, повторяя прелести замысловатых па импровизаций опытного дилетанта, – ей труда не составляло.
Танца музыкальная певучесть
властвует над перекличкой тел,
сладостную предрекает участь, –
страсти романтичный беспредел.
Déja vu! Те, с кем я взаимопониманием сливался в танце, готовы были вскоре продолжать его в моей постели, плотью подтверждая всей приверженность симпатии к партнеру.
Возбуждение нагрянуло внезапно, встревожив память единения картинками, всплывавшими из прошлого. И всколыхнула прыть «низов» не близость прелестей, что обняты, а кутерьма воспоминаний пережитого экстаза, сладкий аромат которого, мое воображение нежданно посетил, ретивость Иждивенца.
Всем телом подчиняясь ритмике партнера, не могла она не ощутить взыгравшего упругостью либидо. Коротенькая стрижка золотисто-белого окраса отстранилась и выразительная сероглазость блесточки метнула заговорческого, искреннего понимания. Показала ли она приветственное удовлетворение: вот, наконец-то, встретила мужчину; или же, как форменный носитель женственности, – возгордилась за содеянное?.. Будущее вскоре прояснит ответ. Выскочки несвоевременное пробуждение особой радости не вызывало, а гордость знала о происхождении напряга, и то, к чему
