я здесь спала?!
Зажмурилась, и наваждение спало. В груди начали нарастать тревога и желание поскорее покинуть это место. Я не стала им противиться, переложила собранные в платок ягоды в торбу и поторопилась вернуться к дороге. Отпустило, когда прошла добрую версту и ступила под сень леса. И только в тени поняла, как на самом деле болели глаза от яркого солнечного света.
Идти по лесу было куда приятнее, чем вдоль тянущегося холмистого пейзажа. С поисками пищи тоже проблем не возникало – всего в десяти шагах от дороги начинались нетронутые заросли голубики. Несколько раз натыкалась на орешники, поначалу тоскливо на них взирала и далеко не сразу догадалась колоть орехи тяжёлой рукояткой ножа – голод, конечно, они утоляли слабо, но, за неимением других вариантов, радовалась и таким мелочам. Имеющуюся воду старалась беречь. Хорошо, что пить из-за отсутствия жары хотелось не часто. Родников поблизости не замечала, это расстраивало, однако уходить далеко от тропы боялась – ещё потеряю направление и потом уже не важно, куда шагать. Только на удачу и надейся.
Спать устраивалась в корнях деревьев, предварительно натаскав туда лапника и завернувшись в одеяло. Колюче, неуютно, а на второй день стало побаливать горло, но всё же лучше, чем на голой земле. Нож из рук во время сна не выпускала, хоть и понимала, что вряд ли смогу что-то сделать, напади на меня дикое зверьё или кто иной. Наверное, оттого и засыпала спокойно – что переживать, ежели сделать ничего нельзя? Уж и не знаю, откуда во мне взялось и продолжало сохраняться нечеловеческое спокойствие.
– Заблудился, малец? – скрипучий голос заставил подпрыгнуть на месте и натянуть шапку почти до носа. Раздавшийся следом смешок неприятно напомнил о Кирино.
Расслабилась, вот дурёха! Шла себе да ворон считала, вот и подобрался кто-то почти вплотную, вынырнул из кустов, как шут из заводной коробочки, напугав до демонов. Я-то подумала, что полянку не видать с дороги – удобная и хорошая, ягод, опять же, много. Уселась голубику за обе щеки уплетать, а по сторонам головой вертеть позабыла.
– Икша, ты что ль? – За плечо меня тронула сухая рука, и я невольно подняла взгляд.
За три дня пути мною не было встречено ни единой души, ни даже следов. Казалось, разревусь прямо на месте, увидь человека. Лить слёзы, конечно же, не стала, вместо этого подобравшись и настороженно поглядывая на старика в потёртом зипуне. Э-эх, с этой погодой, резко переменившейся, надо было стянуть тулуп с хутора, пускай тот и был совсем не по размеру. Тогда не хлюпала бы сейчас носом и не хрипела. Чувствовалось всё же, что скоро ударят настоящие морозы, и одеяло тогда уже не спасёт.
– Прости старика, малой, обознался чутка. – В блёклых глазах промелькнула грусть.
Меня окинули взглядом. Старик пожевал губы, приветливо улыбнулся и протянул руку. Я напряглась, готовая в любой миг сорваться и дать дёру. С кем это он меня спутал? Что здесь делает?
– Заблудился,
