ноте.
– Конечно! Конечно, идите. Идите, парни, а я займусь сведением прямо сейчас, – деловито сказал он, поднеся поближе к глазам руку с часами, мол у него мало времени, так что цените. А мне показалось, что он просто хочет выдворить нас отсюда побыстрее.
– Надеюсь, вы не сделаете из них танцевальные ремиксы, – хмуро буркнул Хем, – это настоящие песни, – Лайонел заливисто расхохотался.
– Отличная шутка! – но судя по лицу Хема, он вовсе не шутил. – Как-нибудь в другой раз, – мистер Шорт перешел на серьезный тон. – И, пускай, это останется между нами, по секрету тебе скажу, – он уставился на басиста, – далеко не из каждой песни можно сделать танцевальный хит. Настоящий хит.
Уж не знаю, что там Хем себе придумал, он вдруг закипел, как чайник. Стоял напротив нашего потенциального продюсера, нервно сжимая и разжимая гриф гитары. Стиснул зубы и поджал губы до состояния тонкой алой полоски, что так изящно контрастировала на его бледном лице. Видимо, он был сейчас на перепутье: либо сказать что-нибудь крайне обидное про музыкальные увлечения мистера Шорта – где он их видел и на чем вертел, либо с размаху вмазать гитарой по самодовольному лицу. Впрочем, я вовремя ухватил его за локоть и поспешно отвел в сторону на такое расстояние, где гитару придется разве что кидать, как шар для боулинга.
– Спокойно, брат, спокойно, – тихо приговаривал я, оттаскивая его, как ту собаку, что увидела на прогулке пятнистого соседского кота, – если ты убьешь его сейчас, кто будет включать моим родителям ретро после восьми вечера?
Хемингуэй все еще напряженно вглядывался в расслабленного Шорта, до которого даже не дошло, что его слова могли кого-то разозлить. Или быть понятыми неправильно.
Тем не менее, мои увещевания дали плоды и наш басист, кивнув, решительно пошел к выходу. Фухххх, одной проблемой меньше.
Мы покинули студию, оставив Шорта наедине с божественной музыкой, что так любезно была намотана на большие бобины.
– Диджей херов! – в данный момент наш любезный Хем вкладывал в слово «диджей» настолько уничижительный смысл, насколько мог, – диджеюшка! Чтоб ему его пульт на башку рухнул!
– Ну не кипятись ты так! – я хлопнул друга по плечу, – хорошая музыка дорогого стоит.
– Я сыграю похоронную арию на его могиле, на гитаре, сделанной из его позвоночника, – Хем заводил себя еще больше. А так и не скажешь, такой интеллигентный на вид. Хорошо, что мат Хем позволял себе крайне редко. И даже сейчас не тот случай.
– А я могу сыграть на барабанах, натянутых из кожи с его жопы, – добродушно отозвался Эрл. Хем кивнул, и протянул раскрытую ладонь.
– И ты туда же, – остановил я его, – какая разница, что он говорит, главное, что он нам поможет. А если он напряжет все свои связи – будет отличный трамплин для старта большой карьеры.
– Ты слышал, что он говорил? – Хем зашелся не на шутку, – нет, ты слышал? Гребанный еблан! – кажется, я поторопился, насчет мата, – Да Винчи был выше этого.
– А я поддерживаю
