не в деньгах. У Клайда их не было.
Вульф откинулся назад и вздохнул.
– Ну что ж, – пробормотал он, – нам придется это выяснить. А какие деньги Бронсон хотел получить и почему?
– Те, которые ему задолжал Клайд.
– В количестве, я полагаю, десяти тысяч долларов? Не спрашивайте, пожалуйста, откуда я знаю. И Бронсон настаивал на уплате?
– Да. За этим он и приехал. Клайд надеялся получить эту сумму у отца. Он должен был уплатить на этой неделе или же… – Она замолкла, в отчаянии вскинула и опустила руки. – Я прошу вас, – взмолилась она, – пожалуйста… Я обещала Клайду никому про это не говорить.
– Это обещание умерло вместе с ним. Поверьте мне, мисс Осгуд, если бы вы не были так потрясены и опечалены, то по-иному смотрели бы на вещи. Эти деньги Клайд одолжил у Бронсона?
– Нет. Бронсон заплатил ему…
– За что?
Вульф терпеливо вытянул из нее всю историю, суть которой была коротка и не очень приятна. Клайд потратился на Лили Роуэн, затем последовали другие траты. Он лишился поддержки отца, брал деньги у сестры, одалживал у приятелей. Потом он решил поправить дела за карточным столом, но слишком поздно обнаружил, что фортуна повернулась к нему спиной.
Когда он сидел по уши в долгах, некий Говард Бронсон помахал у него перед носом солидной пачкой купюр и выразил желание быть принятым в определенных кругах, включая два самых привилегированных карточных клуба в Нью-Йорке. Фамильные связи Клайда открывали ему доступ почти всюду. Клайду деньги требовались немедленно, и он согласился.
Он рассчитался с долгами, а остаток спустил за карточным столом. Он во всем признался сестре, и ее ужас в сочетании с его запоздалым презрением к самому себе помогли Клайду осознать, что он взял на себя обязательство, которое не может выполнить ни один Осгуд. Он уведомил об этом Бронсона, пообещав возвратить десять тысяч долларов при первой возможности.
Но тут Бронсон показал когти и потребовал выполнить обязательства или же немедленно вернуть деньги. Сложность состояла в том, что Клайд опрометчиво дал расписку, в которой говорилось и о том, что́ Бронсон должен получить в обмен, – мошенник грозил предать ее гласности. Дело принимало дурной оборот.
Тогда Клайд решился использовать свой последний шанс – поехать в Кроуфилд и попросить денег у отца. Но Бронсон уже настолько не доверял ему, что настоял на том, чтобы поехать вместе с Клайдом. Отделаться от него было невозможно. Нэнси поехала тоже, чтобы помочь уговорить отца.
Отец, однако, был непреклонен, и в понедельник стало похоже, что Клайду остается только во всем признаться отцу. Это было бы хуже худшего, но тут на террасе у Пратта фортуна снова повернулась к Клайду своим прелестным личиком, и ему удалось заключить пари.
Вульф терпеливо вытянул из Нэнси все это вместе с различными мелкими подробностями и датами. Допив вторую бутылку пива, он сообщил, что, хотя эти сведения явно говорят о сомнительной репутации Бронсона, они совершенно не раскрывают возможного мотива убийства.
– Знаю, – вымолвила
