голос, распорядился выставить дозоры, а опытных следопытов, Дубова и Шалого, отправил в разведку.
Обветренное, безукоризненно выбритое лицо подполковника, с серыми, слегка навыкате глазами, высоким лбом, острым с горбинкой носом и тонкими губами хранили спокойствие. А скупые и точные, несмотря на болезнь, движения выдавали в офицере твердого и бесстрашного воина. На нем была подбитая беличьим мехом и крытая тонким сукном защитного цвета бекеша с каракулевым воротником.
Потянулись минуты томительного ожидания. Всякий раз, когда от порывов ветра начинала перепугано лепетать листва, люди настораживались и до звона в ушах вслушивались.
– Ку-ку, ку-ку, ку-ку (не стреляй, свои), – подала, наконец, парольный голос «кукушка».
– Ку-ку, ку (понял, проходи), – ответила другая.
Из густого ельника вышло пять человек. Впереди казаки, за ними – трое офицеров. Старший по званию, загорелый, довольно высокий, с гвардейской выправкой, в кителе с изрядно потускневшими золотыми погонами, со скрученной бледно-серой шинелью через плечо, штабс-капитан Тиньков Николай Игнатьевич, подойдя к Лосеву, резко вскинул руку к козырьку:
– Здравия желаю, господин подполковник! Разрешите доложить, – густым рокочущим басом обратился он.
– Докладывайте, только потише.
– При подходе к Караульному камню попали в засаду. Красные фланговым огнем из пулеметов всех положили. Только мы втроём, я, мичман Тёмный и юнкер Хлебников, успели укрыться за буреломом. Поднимаясь в горы, встретились с вашими разведчиками.
– Как, много красных?
– Точно сказать затрудняюсь. Судя по плотности огня, человек сорок-пятьдесят.
– Так, нас семнадцать… Маловато… Что с полковником Степановым?
– Убит. По нему первому и били.
Лосев снял фуражку, стиснул кулак так, что пальцы побелели и перекрестился.
– Простите, господин подполковник, забыл доложить. Казак Дубов видел среди красных Хохлова – денщика полковника.
*Юнкер – курсант военного училища.
Лосев нахмурился:
– Вот паскуда! А врал, что занедужил. Теперь ясно, почему перестреляли, как щенят… Сие в корне меняет дело… Хохлов ведь знает, что следом идет обоз с провиантом и боеприпасами – сам подводы комплектовал… Ситуация непростая, а действовать надо быстро. Вижу два варианта. Первый – возвращаемся в Охотск, а там по обстановке. Второй – спускаемся по ключу к речке Юдома и по ней сплавляимся до Аянского6 тракта. Там ожидаем дружину генерала Пепеляева. У вас, штабс-капитан, какие соображения?
– Возвращаться – позорно. Полагаю, вариант с Юдомой оптимальный.
– Я тоже склоняюсь к нему – Юдома рядом. Если поднажать, на тракт дней за пятнадцать выберемся. Но уйти, не отомстив за товарищей, – постыдно для офицера.
– Оно, конечно, так, однако
*Якутско-Аянский почтовый тракт, прежде основной, захирел после продажи Аляски и прекращения деятельности Российско-Американской компании в 1867 году.
