почему он избрал себе столь странный способ служения, интерес угас. И на вечерней молитве никто уже не смотрел на него с любопытством и не отвлекался от молитвы, разглядывая лежащий рядом с коленопреклонённым монахом мешочек с тяжёлым булыжником.
Эль всегда был со странностями. Вот и обет у него тоже странный. Но каждый имеет право проявлять своё поклонение Великому Светилу так, как хочет. И не им указывать ему, каким должен быть его обет.
После молитвы, облившись из родника, Эль поспешил к Солнцеликому.
Энасс был уже там. Стоял возле стола, смущённо улыбаясь, а Солнцеликий заразительно смеялся.
– Молодец, Энасс, – услышал Эль, входя в комнату. Но в чём тот молодец, узнать не успел.
Увидев Эля, Солнцеликий перестал смеяться, окинул его любопытным взглядом, задержался на мешочке с камнем.
– Значит, вот твой обет? Что ж, сложное ты выбрал служение. И как долго ты будешь его носить?
– Пока… – начал, было, по привычке отвечать Эль, но тут же прикусил язык. – Пока не знаю.
– Вот как? – усмехнулся Солнцеликий. – Бессрочный, значит?
И кивнул, указывая на стулья:
– Присядьте-ка, ребята. Разговор предстоит серьёзный.
Монахи поспешно сели у стола, выжидательно посмотрели на Солнцеликого. А тот помолчал, глядя на сцепленные перед собой пальцы рук, потом поднял на них тяжёлый взгляд.
Адепты насторожились. Таким мрачным Солнцеликого они ещё не видели.
– Слушайте меня очень внимательно, мальчики. Повторять не буду, – хмуро начал он разговор. – То, что вы услышите, является величайшей тайной не только нашей Обители, но и всего мира. И о ней, кроме Великого Светила и меня, никто не знает.
Цепко глянул на опешивших монахов, сурово выговорил:
– Поэтому сейчас вы должны дать мне клятву на крови, что никому об этом не расскажете, кроме одной девушки, которая сама вам поведает об этом разговоре.
Опять – девушка?
Эль открыл рот, чтобы спросить, что же это за девушка такая, которой можно раскрывать все страшные тайны, но Солнцеликий не дал ему и слова сказать. Оборвал коротким:
– Потом, Эль.
И Эль захлопнул рот.
А Солнцеликий достал из ящика стола острый кинжал и маленькую мисочку и потребовал:
– Руку, Энасс.
Тот без колебаний протянул ладонь.
Солнцеликий концом кинжала чиркнул по его запястью, приказал:
– Повторяй за мной.
И с мрачной торжественностью заговорил:
– Я, Энасс, Солнечный монах из Обители Солнца, кровью и жизнью своей клянусь, что, кроме девушки, которая сама расскажет мне об этом разговоре, я никому и никогда не открою тайну Кристалла Обители и то, что я сегодня узнаю в этом кабинете.
Энасс, глядя, как крупными каплями стекает в мисочку его кровь, повторил слова смертельной клятвы, и голос его ни разу не дрогнул.
Солнцеликий провёл над его запястьем
